и мои пинки. Шкура на спине, чуть ниже шеи, была вспорота, в каждой их трех
кровоточащих борозд копошилось по синевато-розовой личинке. Чем они
питались - я не понял, но явно не мясом и не кровью животного. Через десять
дней личинок уже не было в ранах, вместе с ними ушла и жизнь из
неподвижного тела, которое сразу же стало добычей грызунов и насекомых.
Жуткая смерть. Такая же участь ожидает и меня, если не отражу нападение
попрыгунчика.
  А вот и очередное предупреждение. В ложбинке с примятой, пожухшей травой
копошились три личинки. Вели они себя так, словно пируют на теле жертвы, а
тела как раз и не было. Понаблюдав за этими тварями и справившись с
искушением разрядить в них пистолет, я пошел в гущу гибких стволов.
  Теперь все мое тело превратилось в уши. Я слушал головой, руками,
туловищем, ногами, но особенно - затылком. Удар нанесут сзади. Перед ударом
послышится щелчок разогнувшегося ствола и иногда - тихая дробь обсыпавшихся
ягод. У меня будут доли секунды, чтобы развернуться на звук и выстрелить в
маленькую, движущуюся мишень. Промах равносилен смертному приговору, ведь
найдут меня не скоро, никто не знает, где я отдыхаю. По официальной версии
я летаю над океаном в прямо противоположном направлении, отрабатывая фигуры
высшего пилотажа.
  Впереди меня идет Тук. Он уже видел врага и теперь корыляет на огромных
задних лапах, помогая себе маленькими перепончатыми передними. Идет
бесшумно, не задевая стволы. За него я спокоен: глаза и уши у фаготекса
везде, а реакция лучше моей: один попрыгунчик уже размозжил голову о
высунувшуюся навстречу ему костяную пластину. Шипы летучей крысы не
сломались, но основаниями вылезли между задними конечностями.
  Тишина-то какая! Ни шелеста листьев, ни крика птиц, ни писка грызунов. И
ни одного нападения. Если не случилась ожидаемая маленькая неприятность,
значит жди большую.
  Я взобрался на холм, настороженно огляделся. Тихой безжизненно. Небо
чистое, никаких предвестий урагана. Океан тоже спокоен, накатывается на
берег невысокими валами, неспеша отползает и снова накатывается. На
горизонте синева океана слилась с голубизной неба, а посередине, между
островом и горизонтом, вода изогнулась, будто на гладкой дороге неожиданно
вспучились длинные поперечные кочки. Эти кочки медленно, однако с
привораживающим упорством, подкрадывались к острову, и расстояние между
кочками увеличивалось, а сами они вспучивались все выше. Красивое
зрелище!..
  И вдруг я понял. Нет, сначала почувствовал блаженство, вспрыснутое в тело
накормленными антистрахинами, а потом уже угадал причину испуга. Пока я
прикидывал расстояние от холма до флайера и от кочек до острова, пока
подсчитывал и сравнивал время на преодоление обеих дистанций, страх успел
накормить всех моих внутренних хищников и откладывался про запас, как жир,
в клеточках моего тела: добежать до флайера не успею...
  - Тук, за мной!
  Я побежал к противоположному берегу, подальше от опасности. Мне нужны
были пещера или расщелина. Фаготекс прикроет, он сильный, выдержит.
  Цунами уже поднималось, словно привставало с коленей, на мелководье перед
островом. Искрящаяся на солнце, с белопенной гривой вершина волны нависла
над вершиной холма, с которого я сбежал, и ясно было, что никакое убежище
не поможет против-такой силищи. Тем более, что укрыться было негде.