замкнулся.  Во-первых,  Клинов опознал волосы дочери,  во-вторых, Ерыгин был
знаком  с  ней  и  постоянно грозил  убить,  что  подтверждалось показаниями
Бакуновой, Архиповой и Пулгерова. И в-третьих, человеческая кровь на френче,
отобранном у Жоры Тарзана через две недели после исчезновения Маргариты. Все
это приводило к единственному выводу - Маргариту Клинову убил Ерыгин.
     Правда,  сразу же после обнаружения скелета я  послал в Москву череп на
исследование  известному   антропологу  профессору  Герасимову  с   просьбой
восстановить черты лица убитой. Однако ответ из Москвы задерживался, а время
шло.  Ерыгин оставался на свободе.  Где гарантия, что он не скроется? А если
сбежит, сам себе не прощу, да и начальство по голове не погладит. И я принял
решение:  срочно  предъявить  Ерыгину  обвинение  в  совершении  умышленного
убийства,  а  затем сразу воспользоваться предоставленным следователю правом
применить в отношении обвиняемого меру пресечения. И конечно же, не подписку
о  невыезде,  а  заключение под стражу.  Но если подписку о  невыезде я  как
следователь мог избрать самостоятельно,  то с арестом дело обстояло сложнее:
по  закону  требовалась санкция  прокурора.  А  Николай  Варламович  Хохлов,
прокурор нашего  района,  как  об  этом  хорошо  знали  работники милиции  и
прокуратуры,  обычно не  спешил давать такую  санкцию.  От  тщательно изучал
дело, анализировал вместе со следователем все доводы "за" и "против" ареста,
а затем обязательно самолично допрашивал обвиняемого...
     На  этот раз  я  был уверен,  что прокурор согласится взять Ерыгина под
стражу. Во-первых, обвиняется он в тяжком преступлении, во-вторых, в прошлом
дважды судим,  да и  сейчас характеризуется не лучшим образом,  а в-третьих,
мне казалось,  что доказательств,  уличающих его, собрано вполне достаточно.
Но, увы...
     По  мере того как  Хохлов листал дело,  лицо его хмурилось все больше и
больше.
     "Неужели ему не  ясно?  Или просто перестраховывается?  -  думал я,  не
спуская взгляда с  прокурора.  -  Ну и  ну!  Ожидал поздравлений с  успешным
раскрытием такого необычного дела, а тут..."
     Не  успел я  закончить свою мысль,  как Николай Варламович,  перевернув
последний лист дела, поднял на меня глаза и в упор спросил:
     - А вы уверены, что скелет принадлежит Маргарите Клиновой?
     - Да, конечно, - ответил я и в подтверждение сослался на показания отца
погибшей, на волосы, которые он опознал, на свидетелей.
     Прокурор  слушал  внимательно,  потом  перечитывал  какие-то  протоколы
допросов,  снова  задавал мне  вопросы,  по  характеру которых нетрудно было
догадаться, что он не разделяет моего оптимизма.
     Хохлов считал,  что  само местопребывание трупа кажется подозрительным.
Зачем надо было Ерыгину выбирать для  убийства такой отдаленный район (они с
Клиновой жили  на  другом конце города),  да  еще  прятать тело  на  чердаке
многолюдного дома.  Я  в  свою очередь как  раз  это  обстоятельство пытался
повернуть в  сторону  своих  выводов.  Еще  я  напирал на  личность Ерыгина:
все-таки имеет две судимости.  На это Хохлов возразил,  что,  мол,  Жора был
вором,  а  не  убийцей,  и,  судя  по  всему,  действительно любил Маргариту
Клинову, а поэтому не мог так просто решиться на убийство.
     Вышел я  от прокурора совершенно подавленный.  Разумеется;  ни о  каком
аресте Ерыгина не могло быть и речи.

     На  следующий день,  как только я  пришел на  работу,  ко мне заглянула