ведет, будто и нет меня в покоях. Вновь земно поклонился: "Благослови,
батюшка!" Василий же спальников кликнул, повелел меня из покоев гнать.
"Недосуг мне, Назарка, поди вон!" Взял я Настену за руку - и в
людскую. Спать к холопам в подклет ушел, а Настена - к сенным девкам.
Всю ночь в затуге был. Ужель, думаю, не отдаст за меня дворянин
Настену? Ужель счастью нашему не быть?.. Утром спальник Грязнова зубы
скалит: "Обабили твою девку, Назарка". Услышал - в очах помутнело, к
Настене кинулся. Та на лавке в слезах лежит. Схватил топор и к
дворянину в покои. Тот у себя был, сидел за столом да пороховым зельем
пистолет заряжал. Возвидел меня с топором, затрясся, лицом побелел. Я
же вскричал: "Пошто Настену осрамил? Порешу, грехолюб!" Топор поднял,
а Грязное из пистоля выпалил. Сразил меня дворянин. Очухался в
подклете, кафтан кровью залит. Думал, не подняться, да видно господь
ко мне милостив, послал мне старца благонравного. Привратником в
хоромах служил. Травами меня пользовал. Через три седмицы поднял-таки.
Пошел я в светелку к сенным девкам, чаял Настену повидать, а там мне
молвили: "Со двора сошла блаженная о Христе Настасья. А куда - не
ведаем". "Как блаженная?!" - воскликнул. И тут поведали мне, что как
прознала Настена о моем убийстве, так в сей час и ума лишилась.
Погоревал и надумал к царю податься, на Василия Грязнова челом
бить. Однако же к царю меня не допустили. Стрельцы бердышами затолкали
да еще плетьми крепко попотчевали, весь кафтанишко изодрали. Три года
по Руси бродяжил, кормился христовым именем, а засим в Варницкий
монастырь постригся, где в малых летах жил великий чудотворец Сергий
Радонежский. Да и там не нашел я покоя и утешения. Сердце мое было
полно горечи и страданий. Чем доле пребывал я средь монастырской
братии, тем более роптала душа моя. Оскудели святыни благочестием. В
кельи женки и девки приходят, творят блуд. Монахи и попы пьянствуют, в
храмах дерутся меж собой. Кругом блуд, скверна и чревоугодие.
(Варницкий монастырь - в трех верстах от Ростова, на реке Ишне, близ
Юрьевской слободы. Построен в начале XVI века.)
Многие годы скорбела душа моя: в миру - неправды, в святынях -
богохульство великое. Где бренное тело успокоить, где господу без
прегрешений взмолиться? Принял на себя епитимью, надел вериги и весь
год усердно в постах и молитвах служил богу. Взывал к всемогущему:
"Наставь, царь небесный, укажи путь истинный!" И тогда явился ко мне
создатель и тихо молвил: "Ступай в пустынь, Назарий. Молись там за мир
греховодный. Там ты найдешь покой и спасение". И я пошел немедля.
Набрел на сей остров, поставил скит и начал молиться богу. Здесь я
нашел душе утешенье. (Епитимья - церковное наказание или самонаказание
верующего с целью искупления грехов.)
Старец умолк и устало опустился на ложе.
- Отдохну, молодшие. Отвык я помногу глаголить.
Иванка и Васюта вышли из избушки, встали на крыльце. Дождь все
лил, прибивая к земле разнотравье поляны. Васюта с почтением в голосе
молвил:
- Горька жизнь у старца, и путь его праведен. Великий богомолец!
Будь я на месте патриарха, огласил бы Назария святым угодником. У него
вся жизнь - епитимья.
Однако Болотников его восторга не разделил.