ведет, будто и нет меня в покоях. Вновь земно поклонился: "Благослови,
батюшка!" Василий же спальников кликнул, повелел меня из покоев гнать.
"Недосуг  мне,  Назарка,  поди  вон!"  Взял  я  Настену  за руку - и в
людскую.  Спать к холопам в подклет ушел, а Настена - к сенным девкам.
Всю  ночь  в  затуге  был.  Ужель,  думаю,  не отдаст за меня дворянин
Настену?  Ужель счастью нашему не быть?.. Утром спальник Грязнова зубы
скалит:  "Обабили твою девку,  Назарка". Услышал - в очах помутнело, к
Настене кинулся.  Та на лавке  в  слезах  лежит.  Схватил  топор  и  к
дворянину в покои. Тот у себя был, сидел за столом да пороховым зельем
пистолет заряжал.  Возвидел меня с топором, затрясся, лицом побелел. Я
же вскричал:  "Пошто Настену осрамил? Порешу, грехолюб!" Топор поднял,
а Грязное  из  пистоля  выпалил.  Сразил  меня  дворянин.  Очухался  в
подклете,  кафтан кровью залит.  Думал, не подняться, да видно господь
ко мне милостив,  послал  мне  старца  благонравного.  Привратником  в
хоромах служил. Травами меня пользовал. Через три седмицы поднял-таки.
Пошел я в светелку к сенным девкам,  чаял Настену повидать,  а там мне
молвили:  "Со  двора  сошла  блаженная о Христе Настасья.  А куда - не
ведаем".  "Как блаженная?!" - воскликнул.  И тут поведали мне, что как
прознала Настена о моем убийстве, так в сей час и ума лишилась.
     Погоревал и надумал к царю податься,  на Василия  Грязнова  челом
бить. Однако же к царю меня не допустили. Стрельцы бердышами затолкали
да еще плетьми крепко попотчевали,  весь кафтанишко изодрали. Три года
по  Руси  бродяжил,  кормился  христовым  именем,  а засим в Варницкий
монастырь постригся,  где в малых летах жил великий чудотворец  Сергий
Радонежский.  Да  и  там не нашел я покоя и утешения.  Сердце мое было
полно горечи и страданий.  Чем  доле  пребывал  я  средь  монастырской
братии,  тем более роптала душа моя.  Оскудели святыни благочестием. В
кельи женки и девки приходят, творят блуд. Монахи и попы пьянствуют, в
храмах   дерутся  меж  собой.  Кругом  блуд,  скверна  и  чревоугодие.
(Варницкий монастырь - в трех верстах от Ростова,  на реке Ишне,  близ
Юрьевской слободы. Построен в начале XVI века.)
     Многие годы скорбела душа моя:  в миру - неправды,  в святынях  -
богохульство  великое.  Где  бренное  тело успокоить,  где господу без
прегрешений взмолиться?  Принял на себя епитимью,  надел вериги и весь
год  усердно  в  постах и молитвах служил богу.  Взывал к всемогущему:
"Наставь,  царь небесный,  укажи путь истинный!" И тогда явился ко мне
создатель и тихо молвил: "Ступай в пустынь, Назарий. Молись там за мир
греховодный.  Там ты найдешь покой и спасение".  И  я  пошел  немедля.
Набрел  на  сей остров,  поставил скит и начал молиться богу.  Здесь я
нашел душе утешенье. (Епитимья - церковное наказание или самонаказание
верующего с целью искупления грехов.)
     Старец умолк и устало опустился на ложе.
     - Отдохну, молодшие. Отвык я помногу глаголить.
     Иванка и Васюта вышли из избушки,  встали на крыльце.  Дождь  все
лил,  прибивая к земле разнотравье поляны. Васюта с почтением в голосе
молвил:
     - Горька жизнь у старца,  и путь его праведен. Великий богомолец!
Будь я на месте патриарха, огласил бы Назария святым угодником. У него
вся жизнь - епитимья.
     Однако Болотников его восторга не разделил.