низший служитель в приказах, выполнявший полицейские функции.)
"Не любят боярина в народе. Ишь, как озлобились", - подумал
Васюта. Обернулся к старичку:
- Далече до Патриаршего двора?
- Рукой подать, молодший. Жаль, недосуг, а то бы свел тебя... Да
ты вот что, ступай-ка за стрельцами, они в Кремль едут. А там
спросишь. Да смотри, не отставай, а не то сомнут на Красной.
В Кремле боярский поезд повернул на Житничную улицу, а Васюта
вышел на Троицкую. Стал подле храма Параскевы-пятницы, сдвинул шапку
на затылок. Глазел зачарованно на кремлевские терема и соборы, покуда
не увидел перед собой пожилого чернеца в рясе и в клобуке. Спросил:
- Не укажешь ли, отче, Патриарший двор?
Монах ткнул перстом на высокую каменную стену.
- То подворье святой Троицы, отрок. А за ним будет двор владыки.
Сказал и поспешил к храму, а Васюта пошагал мимо монастырского
подворья. У Патриаршего двора его остановили караульные стрельцы в
голубых кафтанах.
- Куда? - пытливо уставился на него десятник.
- К владыке для посвящения. Допусти, служилый.
Десятник мигнул стрельцам и те обступили Васюту. Один из них
проворно запустил руку за пазуху. Васюте не понравилось, оттолкнул
стрельца широким плечом.
- Не лезь, служилый!
- Цыц, дурень! А может, у тебя пистоль али отравное зелье. Кажи
одежу.
- Ишь, чего удумал, - усмехнулся Васюта. - Гляди.
Распахнул кафтан, вывернул карманы.
- Ладно, ступай, - буркнул десятник и повелел открыть ворота.
Долго расспрашивали Васюту и перед самыми палатами.
- С ростовского уезду? А грамоту от мирян принес?
- Принес, отче.
Келейник принял грамоту и, не раскрывая, понес ее патриаршему
казначею; вскоре вышел и молча повел Васюту в нижние покои. В темном
пристенке толкнул сводчатую дверь.
- Ожидай тут. Покличем.
В келье всего лишь одно оконце, забранное железной решеткой.
Сумеречно, тихо, в правом углу, над образом Спаса, чадит неугасимая
лампадка, кидая багровые блики на медный оклад.
Душно. Васюта снял кафтан и опустился на лавку; после дальней
дороги клонило в сон. Закрыл глаза, и тотчас предстали перед ним
шумные торговые ряды Красной площади, величавый Кремль с грозными
бойницами и высокими башнями, белокаменные соборы с золотыми куполами,
а потом все спуталось, смешалось, и он провалился в глубокий сон.
Очнулся, когда дружно ударили колокола на звонницах, и поплыл по
цареву Кремлю малиновый звон. Поднялся с лавки, зевнул, перекрестился
на образ.
В келью неслышно ступил молодой послушник - позвал Васюту в малую
трапезную. Здесь, за длинным широким столом, сидели на лавках десятка
два парней и мужиков в мирской одежде. Все они пришли в Москву за
посвящением.