Догорали курные срубы. Из лопухов выполз древний немощный старец.
Скорбно и тихо, тряся головой, молвил:
- Беда, православные. Татаре набежали... Стариков в огонь
покидали, молодых в полон свели.
- Велика ли орда, старче? - переменившись в лице, спросил
Болотников.
- Да, почитай, с сотню.
- Куда снялись ордынцы?
- В степь, сынок. Никак к холмам подались, - обессилено махнул
рукой старец.
Иван обратился к станице:
- А не настичь ли поганых, други? Ужель татарве по степи гулять
дозволим? Вызволим сестер и братьев из полона!
- Вызволим, батька!
- Гайда на ордынцев!
- Гайда, други!
Казаки ринулись в степь. Лихо летели кони! Развевались длинные
гривы, сверкали сабли.
Приближалась гряда холмов. Болотников остановил повольницу.
- Разобьемся на два крыла. Ежели татары за холмами - возьмем в
кольцо. Скачи, други!
И вновь, как на крыльях, полетели кони, и вновь заполыхали
серебром острые сабли.
А татары и в самом деле оказались за холмами. Делили добычу.
Заметив казаков, переполошились. Откуда взялись эти руситы?! Там,
позади, выжженная деревня да река Итиль.
Появление урусов было настолько стремительным и неожиданным, что
ордынцы едва успели вскочить на коней. Бросив полон и набитые добром
чувалы, они помчались в глубь степи.
- Достанем, злыдня! - разгоряченный преследованием, воскликнул
Болотников.
Около получаса продолжалась бешеная скачка. Татары почему-то
вдруг свернули к лощине, а казаки уже висели на хвостах ордынских
коней; еще миг - и полетят басурманские головы.
Иван, скакавший впереди, настиг кочевника и взмахнул мечом.
Татарин свалился с коня, но Болотников вдруг в замешательстве осадил
вздыбившегося Гнедка: в лощине затаилось многотысячное ордынское
войско. То был тумен мурзы Давлета, набежавшего за добычей в волжское
понизовье.
- Вспять, вспять, донцы! - гаркнул Иван.
Но было уже поздно: казаки врезались в самую гущу врагов. Сеча
была короткой, но лютой. Донцы бились дерзко и отважно.
Неистовствовал Болотников, его богатырский меч вырубал улицы в
татарском войске.
- Взять в полон! - изумленный силой могучего уруса, свирепо
закричал мурза.
Свистнул крученый аркан, захлестнул горло.
К поверженному Болотникову кинулись ордынцы...
1970-1983 гг.