вылезем?
     - А спознаем у Гаруни,  атаман. Он тут с Ермаком ходил. Сказывай,
дедко.
     - На Луку два пути,  хлопцы,  - приосанился старик.  - Тут, перед
излучиной,  бежит река Уса. Пересекает она всю Луку и подходит истоком
чуть ли не к самой Волге. То один путь, но есть и другой.
     - Погодь, дед, не спеши, - перебил Гаруню Болотников. - Велика ли
сама Лука?
     - Велика, атаман. Ежели огибать горы и идти к устью Усы, то плыть
ишо верст двести, а то и боле. Но то уже другой путь.
     - Много,  дед. Без дозоров плыть двести верст рисково. Можем и на
стрельцов нарваться. Бой принимать - казаков терять. Не за тем мы сюда
пришли.  Не  лучше  ли  на  исток Усы перетащиться?  Далече ли река от
Волги?
     - С версту, атаман.
     - Верста нас не затруднит, перетащимся. Как, есаулы?
     - Перетащим, батько. Огибать не станем. Пошто дни терять?
     - Вестимо, други. Веди, дед.
     Гаруня шагнул  на  нос.  Долго  вглядывался  вдоль  правобережья,
изронил:
     - Пожалуй, вскоре можно и приставать, атаман. Кажись, подходим.
     Гаруня постоял еще с полчаса и взмахнул рукой.
     - Прибыли, хлопцы! Зрите дубраву? Тут и станем.
     Над Волгой пронесся зычный атаманский возглас:
     - К берегу, донцы-ы-ы!
     Челны ткнулись  о  берег.  Казаки  высыпали  на  отмель,  малость
поразмялись, подняв челны на плечи, понесли к Усе.
     Новая река оказалась неширокой,  но довольно быстрой и  глубокой.
Казакам  почти не приходилось браться за весла,  да и поспешать теперь
было уже некуда. Надо было осмотреться в этом диком лесном урочище.
     Справа вздымались  к  синему поднебесью белые утесы,  прорезанные
глубокими ущельями и пещерами,  оврагами и  распадками,  утопающими  в
густой  зелени  непроходимых чащоб.  Вид Жигулевских гор был настолько
дик,  суров и величав, что даже бывалые казаки не смогли удержаться от
восхищенных возгласов: (Белые утесы - Жигулевские горы - известняковой
породы.  Известняк во  многих  местах  обнажен  и  ярко  белеет  среди
окружающей зелени.)
     - Мать честная, вот то сторонушка!
     - Дух захватывает, братцы!
     Болотников любовался  и  ликовал  вместе  с  казаками.  "Сам  бог
повелел тут повольнице быть. Не зря ж о сих местах складывают сказы да
былины.  Казакам-орлам здесь жить да славу обретать",  - взбудораженно
думал он.
     А Первушка от всей этой дикой красы и вовсе ошалел.
     - Ух, ты-ы! - только и нашелся что сказать молодой детина.
     - На утес тебя свожу,  там, где соколы гнездуют. Вот то приволье.
Уж  такая  ширь,  сынок!  Волгу  на  сорок  верст  видно,  - оживленно
высказывал Гаруня.
     Болотников велел остановить струги.  Судно толкнулось о берег,  и
атаман сошел на лужок, опоясанный матерыми столетними дубами.