рвань  казачья!  Да  с тем бы ларцом заботушки не ведал.  Самого князя
Шуйского можно было за бороду ухватить,  крепко ухватить,  и никуды бы
не рыпнулся. Ничего бы Василий Иваныч не пожалел. В грамотках-то о его
измене писано,  татар на Русь призывал.  Ну-ка с этим ларцом  -  да  к
царю!  Головы  бы  князю  не  сносить.  Тут не токмо - последний алтын
выложишь. Сошлись бы с князем Василием, полюбовно сошлись".
     Но ларец  прячет Пахомка,  будто каменной стеной им прикрывается.
Не подступись. Сколь его не пытал, одно долбит:
     - Не видать тебе ларца.  А коль со мной что приключится и тебе не
жить.  Ведает о ларце еще один  божий  человек.  Он-то  праведный,  за
копейку себя не продаст. Сказнит тебя Телятевский за княжну Ксению.
     Не раз к  Пахомке  подступался,  но  тот  уперся  -  оглоблей  не
свернешь.  Силу  за собой чует.  И башку ему не снимешь:  с мертвого и
подавно ларец не возьмешь да и себя от беды не упасешь.  А что  как  в
самом деле Пахомка о ларце сболтнул?  Но кому?  Казаку с Дона,  мужику
беглому или сосельнику в Богородском?
     Всяко прикидывал.  И вдруг нежданный гостенек, он-то и всколыхнул
угасшую было надежду.
     "Не иначе как Ивашка. Не мог ему Пахомка о грамотках умолчать".
     Обрадовался, загорелся,  но радость вскоре померкла? Болотников о
ларце - ни слова.
     "Ужель знает да помалкивает?  Но  пошто  таится?  Ужель  какой-то
ларец ему жизни дороже?  Пахомку жалеет?  Да ему на погост пора.  Нет,
тут другое. Ивашка не дурак, видно, сам хочет к Шуйскому пожаловать, о
щедрой  награде  тщится.  От денег-то еще никто не отказывался...  Ну,
нет,  Ивашка,  не видать тебе княжьей награды.  Сейчас  пытать  зачну,
шибко пытать.  Не выдюжишь, язык-то сразу развяжешь. Тут тебе и конец.
И Пахомку порешу. А там с грамотками к Шуйскому".
     - Эгей, Ермила!.. Тащи молодца из ямы.
     Одноух вскоре вернулся, лицо его было растерянным.
     - Пуста яма, атаман. Пропал сын боярский.

ГЛАВА 4
                           СКОМОРОХ УДАЛОЙ

     Евстигней неслышно ступил к лавке, тихо окликнул:
     - Спишь, Варька?
     Девка не отозвалась, сморил ее крепкий сон.
     "Выходит, не  позвал  Федотка.  Ну  и  слава  богу,  обошлось без
греха".
     Федотка храпел богатырски,  с посвистом.  Лежал на спине,  широко
раскинув ноги, черная борода колыхалась по груди.
     Евстигней все так же неслышно шагнул в горницу,  глянул на киот с
тускло  мерцающей  лампадкой,   перекрестился.   Потянулся   рукой   к
изголовью,   нащупал   кушак.   Федотка   не   шелохнулся.  Евстигней,
придерживая овчину,  потянул кушак на себя. Кудлатая голова качнулась,
и храп смолк.
     Замер, чувствуя,  как лоб покрывается испариной. В голове недобро
мелькнуло:
     "Пырнуть ножом. А с теми Гаврила управится".