Федотка, покачиваясь, жег глазами Варьку.
     - Смачна, лебедушка, у-ух смачна!
     - Да бог с ней. Выпьем, милок. И я с тобой на потребу души.
     - Любо. Пей до дна, наживай ума!
     Опрокинул чарку,  обливая вином рубаху,  и тут уж вовсе осоловел.
Глуповато улыбаясь, отвалился к стене, зевнул.
     - А  теперь  почивать,  милок.  Уложу тебя в горнице.  Там у меня
тепло, - сказал Евстигней. Но один из мужиков, приземистый и щербатый,
замотал головой.
     - С нами ляжет. Тут места хватит да и нам повадней.
     - Как угодно, крещеные... Варька! Кинь мужикам овчину.
     Федотка шумно рыгнул,  сонные глаза его при  виде  Варьки  ожили.
Поманил рукой.
     - Сядь ко мне,  лебедушка...  Пущай без овчины  спят,  не  велики
князья... Куды?
     - Придет сейчас,  милок, - успокоил Евстигней, вновь подсаживаясь
к Федотке. - А может, наверх, в горенку? Варька устелет.
     - Варька?.. Айда, хозяин.
     Евстигней подхватил  Федотку под руку и повел было к лесенке,  но
перед ним тотчас возник щербатый мужик.
     - Тут он ляжет, хозяин.
     Ухватил сотоварища  за  плечо  и  потянул  к  лавке.  Но  Федотка
оттолкнул щербатого.
     - Уйди, Изоська!
     Щербатый не послушал, упрямо тащил Федотку к лавке.
     - Нельзя тебе одному,  Федот Назарыч.  Тут ложись,  а  наверх  не
пущу.
     - Это ты кому?  На кого горло дерешь?!  - глаза Федотки полыхнули
гневом. - На меня, Федота Сажина?.. Прочь, Изоська!
     И щербатый, насупившись, отступил.
     В горнице  темно,  лишь  перед  киотом  мерцает,  чадя деревянным
маслом, синяя лампада, бросая на лики святых багряные отблески.
     - У тебя тут,  как в погребе,  хозяин...  Не вижу,  - пробормотал
Федотка.
     Евстигней нащупал на поставце шандал,  запалил свечу от лампадки;
повернувшись к Федотке,  указал  на  широкую  спальную  лавку,  крытую
бараньей шубой.
     - Вот тут и почивай, милок... Сымай кафтан. Давай помогу.
     Федотка, икая и позевывая, повел мутными глазами по горнице.
     - Где девка?.. Пущай девка придет.
     - Пришлю, милок, пришлю... Сымай лапотки...
     Федотка сунул кушак под изголовье и тотчас повалился,  замычал  в
полусне:
     - Девку, хозяин... Лебедушку.
     Евстигней задул  свечу  и  тихо  вышел из горницы.  Минуту-другую
стоял у низкой сводчатой двери.  Федотка невнятно бубнил в  бороду,  а
потом утих и густо захрапел. Евстигней перекрестился.
     "Все... слава богу. Токмо бы не проснулся... Помоги, господи".
     Сняв со  стены  слюдяной  фонарь,  спустился  в подклет.  Мужики,
задрав бороды, лежали на лавках.