Через десять минут они проехали под аркой  Главного  штаба,  повернули  и
покатили по  Нев-скому.  Вокруг  раздавались  крики  извозчиков  и  кучеров,
слышался неумолчный шелест литых резиновых шин, похожий на шипение оседающей
в кружках пивной пены.  Веселая  нарядная  толпа  с  гулом  текла  по  обеим
сторонам проспекта, как всегда бывает в первые теплые весенние вечера, когда
в самом воздухе разлито обещание какой-то счастливой перемены жизни.
   - Чувствуете?  -  угрюмо  проговорил  Певцов.  -  Повсюду  неестественное
лихорадочное возбуждение.
   Иван Дмитриевич хмыкнул:
   - Весна. Щепка на щепку лезет.
   Экипаж  был  на  рессорах,  его   плавное   покачивание   располагало   к
откровенности.
   - Весна, говорите? А вот мне почему-то не Лель с дудочкой на ум приходит,
а знаете кто? Михаил Бакунин, как это ни  странно  звучит  в  такую  погоду.
Слыхали о нем?
   - Социалист?
   - Да, социалист, эмигрант, революционеры всей Европы на него молятся.  Он
у них вроде Папы. По его мнению, с этой братией, - указал Певцов  на  группу
студентов  около  афишной  тумбы,  -  каши  не  сваришь.  Маменькины  сынки,
белоручки, крови боятся. В  тайные  же  общества  следует  вербовать  всякое
отребье, уголовных. Он эту сволочь по-научному именует:  разбойный  элемент.
То они просто так убивали и грабили, а теперь, понимаете  ли,  будут  делать
все то же самое, но с теорией, для того, чтобы вызвать брожение в  обществе.
Тогда социалистам легче будет захватить власть. Как в Париже...
   Иван Дмитриевич подумал, что подобная идея может осенить только человека,
никогда не бывавшего в настоящем воровском притоне, и поверить в возможность
ее осуществления способен лишь такой же человек.
   - Если вы подозреваете, - сказал он, - что фон Аренсберг пал жертвой этой
теории, стоит другими глазами взглянуть на ту косушку из-под водки.
   - Какая еще косушка?
   - Помните, утром я  ее  в  гостиной  за  шторой  нашел,  на  подоконнике?
Болгарин, наверное, предпочел бы вино...
   Певцов задумался. Некоторое время ехали молча, потом он приказал кучеру:
   - Стой!.. Мне здесь направо, а вам - прямо. Вылезайте. Желаю удачи.
   2
   По дороге на Фонтанку, к  Шувалову,  который  нуждался  в  материале  для
докладов государю, и  позднее,  разыскивая  указанного  Иваном  Дмитриевичем
преображенского поручика, чтобы на всякий случай потянуть и за эту  ниточку,
Певцов мысленно продолжал следовать своим путем -  от  очевидной  причины  к
вероятным фактам.
   Хотя Боев и не признался в убийстве фон Аренсберга, подозрения не были  с
него сняты. Певцов предполагал, что ночью он забрался в княжеский особняк  с
целью завладеть всей собранной "Славянским комитетом" суммой,  а  не  частью
ее, и  пустить  эти  деньги  на  закупку  оружия  для  болгарских  гайдуков.
Основания для такого вывода имелись:  по  словам  председателя  "Славянского
комитета",  Боев  неоднократно  заявлял  ему,  что  лучший   способ   помочь
пострадавшим от турецких насилий беженцам - отомстить за них. Он  знал,  что
деньги лежат в сундуке, но открыть его не  сумел,  князь  даже  под  угрозой
смерти не сказал, где спрятан ключ. В итоге Боеву и его сообщнику, которого,
видимо, князь и  укусил  за  руку,  пришлось  довольствоваться  револьвером,