- Разве в его деятельности  есть  что-то  предосудительное?  Насколько  я
знаю,  эта  организация  создана  по  инициативе  властей  и  находится  под
высочайшим покровительством.
   - Вы преувеличиваете. В высших сферах  отношение  к  ней  двоякое,  но  в
данном случае это не важно. Дело вот в чем. Месяц назад "Славянский комитет"
провел сбор пожертвований в пользу болгар, бежавших от турецких  насилий  на
территорию Австро-Венгрии, а фон Аренсберг взялся переправить эти деньги  по
назначению.
   - Зачем он это сделал?
   - Надеялся таким способом завоевать симпатии некоторых влиятельных лиц  в
Петербурге, сочувствующих славянскому движению. Хотек его затею не  одобрил,
но втайне от него князь все-таки принял деньги и выдал расписку. Тогда-то на
горизонте и появился Боев. Ему, оказывается, удалось добиться,  чтобы  часть
собранных пожертвований передали на нужды землячества болгарских студентов в
России. Третьего дня Боев  приходил  сюда  за  деньгами,  но  фон  Аренсберг
согласился выдать ему оговоренную сумму не раньше, чем "Славянский  комитет"
по-новому оформит все финансовые документы. Следующее их свидание  назначено
на сегодня, на девять часов утра, но Боев на него не пришел.
   - Почему?
   - Сам он говорит, что прибежал  с  опозданием,  когда  в  дом  никого  не
впускали. Ночью, дескать, готовился к экзамену, заснул только на рассвете и,
соответственно, проспал.
   - А что нашли при обыске?
   - Ничего существенного. След укуса тоже не обнаружен.
   - Вы осмотрели ему руки до локтей?
   - До плеч. Потом заставил его раздеться до пояса и обследовал все тело.
   - И отпустили?
   - Напротив. Посадил на гауптвахту.
   - Помилуйте! На каком основании?
   Певцов улыбнулся.
   - Я, господин Путилин, излагаю вам голые факты. Выводы оставляю при себе,
иначе результаты собственных разысканий вы невольно  начнете  подгонять  под
мои подозрения.
   - Вы так думаете? - оскорбился Иван Дмитриевич.
   - Да, но в этом нет никакой вашей вины.  Согласитесь,  между  полицией  и
жандармами есть известная разница в положении, которую  вы  при  всех  ваших
талантах и  амбициях  не  можете  не  сознавать.  Моя  мысль  имеет  большую
ценность, чем ваша, не потому, что я умнее, а потому, что  я  -  это  я.  Не
хотелось бы подавлять вас авторитетом нашего ведомства.
   Придавая значительность этой мысли, часы на стене пробили пять раз.
   - Тогда, пожалуйста, объясните мне, - попросил Иван Дмитриевич, возвращая
разговор на почву голых фактов, - почему князь  пригласил  к  себе  Боева  в
такую, по его понятиям, рань? После бессонной ночи, проведенной в Яхт-клубе,
он мог бы назначить ему свидание и попозже.
   - Князь не хотел, чтобы о  его  встрече  с  Боевым  стало  известно.  Как
правило, в девять и даже в десять часов утра он еще спал, поэтому наблюдение
за домом устанавливалось где-то к полудню.
   - За ним следили? - поразился Иван Дмитриевич. - Кто?
   Но Певцов уже спохватился, что наболтал лишнего.
   - Извините, господин Путилин, вам это знать ни к чему, - отрезал он.