человек, над ним склонился другой. Услышав шаги, он выпрямился.
   - Я секретарь австрийского посольства барон Кобенцель. Вы  здесь  живете?
Это наш посол, граф Хотек. Нужно занести его в дом...

   ГЛАВА 13
   СРЕДИ ПРИЗРАКОВ
   1
   Капитан Лундин ввел в гостиную  Левицкого,  перетрусившего  до  последней
степени.  На  прошлой  неделе  тот  играл  краплеными  картами   с   принцем
Ольденбургским и герцогом Мекленбург-Стрелецким, которые изредка садились  с
ним за стол из уважения к его родословной, и  теперь  было  подозрение,  что
дело вскрылось. Хуже всего было то, что он не  успел  выбросить  из  кармана
свои колоды, их могли обнаружить при обыске.
   Подполковник Фок, распространяя  вокруг  себя  сладкий  дух  шампанского,
начал излагать  Шувалову  новую  версию:  претенденту  на  польский  престол
выгодна война между Россией и Австро-Венгрией,  это  приведет  к  ослаблению
обеих держав,  поделивших  между  собой  Речь  Посполиту,  и  тогда...  Иван
Дмитриевич слушал, не в  силах  вымолвить  ни  слова.  Бред  затягивал,  как
водоворот.  Вдруг  вынырнула,  поплавком  закачалась  на   поверхности   его
собственная фамилия: Путилин.  Чуть  погодя  опять:  Путилин,  Путилин.  Это
капитан Лундин докладывал  Шувалову,  что  сегодня  днем  Левицкий  зачем-то
приходил сюда,  в  Миллионную,  здесь  у  него  было  назначено  свидание  с
начальником сыскной полиции Путилиным.
   - Зачем они встречались в  такой  день,  и  не  где-нибудь,  а  на  месте
преступления? Что у них  за  секретные  дела?  -  высказывал  свои  сомнения
Лундин.
   Что касается Фока, он, как подполковник, смотрел на вещи шире и глубже.
   - Мы все, ваше сиятельство, - говорил он, - упустили из виду,  что  скоро
поляки будут отмечать грустный для них юбилей...
   - Какой? - перебил Шувалов.
   - На будущий год исполняется сто лет со дня первого раздела Польши  между
Россией, Австрией и Пруссией. Наверняка есть горячие головы, готовые  залить
жертвенной кровью алтарь этого юбилея...
   Левицкий, не  слушая,  встревал,  рвался  сообщить  что-то  про  шулеров,
которых он якобы всегда самолично бил канделябрами - да, канделябрами их, по
мордасам, по мордасам! Фок зловеще ухмылялся. Вот-вот,  казалось,  из  этого
бреда поднимется и махровым цветом расцветет  блестящая  догадка:  он,  Иван
Дмитриевич,  в  сговоре   с   Левицким   задушил   фон   Аренсберга,   чтобы
спровоцировать войну с Веной, возродить Речь Посполиту в границах 1772 года,
а в итоге самому сделать блестящую карьеру и стать шефом тайной полиции  при
польском короле. А что? Между прочим, вполне в певцовском стиле.
   - Так ведь вот же он, Путилин! - удивился Фок, словно только что  заметил
Ивана Дмитриевича. - Вот мы у него и спросим...
   У Шувалова задергалось левое веко.
   - Вот сейчас мы его спросим, - ласково говорил Фок, - о чем это они здесь
тет-а-тет совещались, голубчики. А?
   - Да вы что? - взревел вдруг Шувалов,  грохая  кулаком  по  столу.  -  Вы
пьяны, подполковник? Или головой ушиблись? Какие  еще  претенденты!  Что  вы
мелете? Вон отсюда!
   - Ваше сиятельство, -  начал  оправдываться  Фок,  -  вы  же  сами,  ваше