бы сам не мучился от геморроя.
   Я стал готовиться сдавать анализы; нужно было время, чтобы  решиться  еще
раз пройти через тот же пейзаж. Но Алла не считала, что надо сдавать анализы
и пробовать свечи. Алла говорила, что это не поможет. Татарин в  поликлинике
нес хуйню. Дело не только в жопе. Мы слишком увлеклись постмодернизмом. Надо
вернуться  к  костру  традиционных  ценностей  русской  культуры.  К  героям
последнего взрыва гуманизма в  европейском  кино,  -  Феллини,  Антониони  и
всякое  такое.  К  надеждам  советских  либералов.   К   идеалам   советских
диссидентов. Надо находить для себя маленькие радости не в свечах, а хотя бы
в том же Диккенсе. Надо уметь не только все отрицать, но и многое принимать.
Мы давно не  читали  вслух  стихов.  Мы  давно  не  замирали  от  встречи  с
искусством.
   С Аллой не хотелось спорить. Я уже привык не спорить с Аллой. Алла  редко
когда ошибалась. Тем более снова идти в поликлинику я еще не  был  готов.  Я
попытался вернуться туда, куда сказала Алла, и найти там  все  то,  что  она
сказала. Я был у Феллини и у советских либералов. У  традиционных  ценностей
русской культуры. Даже у Диккенса! Там  совсем  не  скучно.  Там  невозможно
находиться долго, но долго там находиться я все равно не смог:  геморрой  не
проходил. Я там все нашел, что  велела  Алла,  -  и  надежды,  и  идеалы,  и
маленькие радости. Все это, конечно, замечательно, но геморрой не проходил.
   Тогда Алла сказала, что все значительно серьезнее.  Надо  восстанавливать
космическое равновесие. Придется восстановить. В жопе сидит не  геморрой.  В
жопе сидит метафизическое зло. Геморрой - это признак лимба. В лимбе  все  с
геморроем. В регистратуре не знали, кто такой  проктолог.  Я  не  знал,  что
такое "лимб". Я знал, что такое "лимб". Но я быстро забываю такие вещи.  Это
ад, но не совсем ад. Это чистилище, но  не  чистилище.  Это  что-то  среднее
между адом и чистилищем.
   Мирча Элиаде и другие специалисты  по  эзотерике  ничего  не  писали  про
геморрой, но это не отменяет эзотерическую природу  геморроя.  Не  отменяет!
Ничего не писали Ролан Барт, Мишель Фуко и другие вызывающие  доверие  люди.
Но  это  тоже  не   отменяет   необходимость   восстановления   космического
равновесия.
   В доме появились шарики, колокольчики, дощечки, таблички  с  иероглифами,
палочки, благовония, книга "И-цзин  для  начинающих"  и  вся  эта  китайская
мистическая хуйня, от которой меня мутило.  Вообще-то  я  к  Китаю  отношусь
хорошо. Я его почти не путаю с Кореей и Японией. Я обожаю китайскую кухню. Я
не расстаюсь с соевым соусом. Китайский чай - лучший  чай  в  мире!  У  меня
хорошая библиотека средневековой китайской прозы. До Аллы у меня был роман с
китаисткой. Но, блядь, геморрой давал о себе знать постоянно. Тайком от Аллы
я стал готовиться сдавать анализы и купил в аптеке свечи.
   Мы собирались ехать в  деревню  под  Москвой.  Алла  узнала  из  надежных
источников, что для восстановления  космического  равновесия  надо  съездить
именно в деревню Захарово по Белорусской дороге. Там живет одна  совсем  уже
старая пизда Захаровна, которая очень хорошо чувствует космос. Она, конечно,
не Мирча Элиаде и не Мишель Фуко, и не Феллини, и даже не советский либерал,
но космос чувствует. В русской деревне есть сила! Никакие реформы  не  могут
отнять эту силу! И старая пизда не только выражает эту силу, но и через  эту
силу чувствует космос и помогает восстановить космическое равновесие.
   Старая  пизда  живет  довольно  скромно.  Простая  изба.  В  избе  глухой
племянник, две лавки  и  четыре  портрета:  Иисуса  Христа,  Льва  Толстого,