заебанный русский язык перхотью капустника и каламбура, - не растянется.
   Ребенок где-то начитался рождественских историй - с  примитивным  концом,
минимумом агрессии и счастливым, мать его, концом. Разве я против счастливых
концов? Да я лучший друг счастливых концов! Против рождественских историй  я
тоже не против - я против того, чтобы их читал ребенок.
   Я не только против рождественских историй - я на рождественских  историях
не зацикливаюсь! Я вообще против того, чтобы моя  девочка  читала.  В  доме,
слава Богу, и без нее есть кому читать. А она пусть лучше прыгает, кудахтает
и гуляет с собакой. Собаки нет, тогда пусть просто гуляет.
   Итак, ребенок начитался рождественских историй. Я не  досмотрел,  а  жена
упустила. А в них, в рождественских историях, когда  ребенок  болеет,  то  к
нему сразу приходит большой добрый воспитанный ученый  слон,  делает  разные
штуки, и ребенок выздоравливает.
   Тут же девочка и  заболела.  Тяжело  и  надолго.  Перегуляла  с  собакой,
которой нет! И все повторяла: "Папа, слон". Насколько я понимаю язык  детей,
она имела в виду не то, что папа - слон, а то, что она хочет от папы слона.
   "Давай лучше приведем ребенку блядь", - предложил я жене  такой  вариант.
Блядь тоже может быть добрая и воспитанная, и тоже может  выделывать  разные
штуки - не хуже ученого слона. У бляди нет такого хобота  и  не  такого  она
роста, но с ней зато можно поиграть в прятки и,  взявшись  за  руки,  водить
хороводы. А дети, особенно когда они болеют, очень любят играть в  прятки  и
водить хороводы!
   Но жена не согласилась заменить слона блядью.  И  зря!  В  конце  концов,
ребенку можно привести и блядь мужского пола. Блядей  мужского  пола  сейчас
много, и умеют они делать разные штуки ничуть не хуже, чем слоны или женские
бляди.
   Я все преувеличиваю, и все представляюсь  сам  себе  маленьким  кроликом,
вышедшим в ночное мерзлое поле, страшное для маленького  кролика  на  каждом
шагу, на поиски своей любимой капусты. А все не так и плохо, и пошла она  на
хуй, эта капуста! Вокруг целый мир, он и открыт и доступен. Он ждет!
   Мне кажется, что нет никаких связей. А они есть, и  самые  разнообразные,
одна другой сильнее, и они радостно протягивают к тебе  руки  и  просятся  в
твои. Вот бывший одноклассник, говно из говна, мудак в последней  инстанции,
стал работать в ФСБ, а другой, тоже  бывший,  но  только  однокурсник,  тоже
страшный человек, теперь уверенно делает карьеру в аппарате Президента.  Оба
были мне рады. Так рады! Оба признались, что лучше и красивее нашей дружбы у
них в жизни никогда не было. А если и было, то в  итоге  оказалось  сплошной
профанацией и одними  комплексами.  Поэтому  если  теперь  у  кого  и  будут
проблемы со слоном - то не у меня. Я могу  забыть  о  варианте  с  блядью  и
выбирать породу. Какой должен  быть  слон,  спросили  они,  африканский  или
азиатский?
   Разве могли думать мы,  ошпаренные  из  чайника  революции  Лениным,  мы,
мучившиеся в застенках ЧК под пятой  Троцкого,  мы,  загнанные  в  угол  при
Сталине, мы,  окруженные  под  Харьковом  Гитлером,  мы,  наглотавшиеся  при
Эйзенхауэре, - теперь уже случайной рифмы не будет, хватит, снаряд два  раза
одну  воронку  не  ебет  -  пизды,  мы,  намочившиеся   при   Хрущеве,   мы,
зациклившиеся на Брежневе, мы, ошарашенные Пиночетом, мы,  натерпевшиеся  от
Андропова, мы, воспрявшие с Горбачевым, что когда-нибудь  в  таких  страшных
непроходимых местах, как ФСБ и аппарат Президента, будут работать наши люди,
с такими же, как у нас, глазами и печенью? Могли бы мы даже  близко  мечтать