буфете чего перекусить, я вбегаю, вынимаю банку, отворачиваю крышку, выливаю
на портрет, убегаю... А вдруг кто войдет или библиотекарша раньше  вернется?
А куда потом девать банку и крышку? Ничего, индейцы - смелые люди, их  любит
удача,  все  будет  нормально!  Благослови,  Неоплатон!  Не  буду,   говорит
Неоплатон, этим делу не поможешь, нужно идти другим путем. Да я и сам больше
не хочу, все верно - не поможешь, Неоплатон прав, как всегда.
 
   Я не хочу  быть  Робеспьером,  не  гожусь  в  Декарты,  не  люблю  всяких
Наполеонов, в пожарники и космонавты тоже не тянет. Когда я вырасту  -  хочу
быть Неоплатоном!
 
   П а п а (с томом философии в руках): А что, неужели  никто  не  понимает,
что вся эта философия вызвана  не  идеями,  а  всего  лишь  неконтролируемым
круговоротом сексуальных позывов и алкоголя? Неужели все  плохо  навсегда  и
ничего нельзя сделать?
   Н е о п л а т о н: Конечно, все плохо, котлован навеки, а это  и  хорошо,
чем  хуже,  тем  лучше,  живи,  значит,  спокойно,  болезнь   была   долгая,
выздоравливать начинаем только сейчас, и то не совсем, пей поменьше, беги, а
то на автобус опоздаешь, мы тут с мальчиком пока поиграем.
   И я с Неоплатоном, о, счастливые часы,  долго-долго  играю.  Я  изображаю
кроссворд,  а  он  меня  разгадывает;  потом  наоборот   -   он   изображает
математическую задачу, а я ее решаю.
   А писать не в туалете больше не будешь, уверяет меня Неоплатон, и  всегда
только в нем, а если его нет рядом, тогда  "втягиваешь  воздух,  живот  тоже
втягиваешь,  десять  раз  повторяешь  мое  имя  и  терпишь   сколько   надо"
(Неоплатон).
 
   С утра я и папа занимались неоплатонизмом, сначала получалось  плохо,  но
потом дело пошло. Мы все обсудили - как не замечать котлован, если  победить
его нельзя, и как вести себя в автобусе, если его долго ждешь, а его все нет
и нет, и  что  делать  потом,  если  тебя  прижали  в  автобусе,  а  хочется
почесаться, а  нельзя  -  потому  что  зажали.  Также  обсудили  особенности
способов приготовления картофельных котлет.
   А вдруг когда-нибудь из котлована вылезет что-нибудь страшное,  не  такое
доброе, как  Неоплатон?  Как  тогда  себя  вести?  Что  тогда  делать?  Тоже
обсудили.
 
   Приезжал папин знакомый, книжки привез почитать, пластинки послушать, еды
разной, я, папа и Неоплатон поели, знакомый не хотел, дома поел, уверял, что
в философии есть славные имена - Кант там, Гегель или, например,  Хайдеггер!
Папа плевался - что я от них хорошего видел? Кто  сыну  новые  брюки  купил?
Гегель? Весь класс уже в новых ходит, один  мой  в  старых,  дома  денег  на
картофельную котлету нет, Неоплатон выручил! Кто сына писать отучил не  там,
где надо? Хайдеггер? От него дождешься, опять же Неоплатон помог, поэтому не
надо нам никого кроме него, он - единственная печка среди холода бытия!  Вся
эта философия, все эти истины, добро, разум - кому все это нужно,  когда  на
работу ехать в автобусе до метро двадцать минут, а потом в метро  еще  сорок
минут! Какой от них всех толк? Ах, как это хорошо, как это  верно,  как  это
правильно ты все говоришь, не нарадуется на папу Неоплатон.
   Когда папин знакомый уехал, мы  все  доели,  убрали  в  квартире,  посуду