Сравнивал, чем один банк по расположению в пространстве и структуре
отличается от другого. Чертил схемы. Сидел в засаде. Купил темные очки.
Ставил командный голос для криков при ограблении. Учился не бояться собак и
милиции. Одновременно учил не бояться собак и милиции Марину. На всякий
случай слушал блатные песни и читал детективы - там могут быть необходимые
подробности. Искал смелых и вразумительных людей. Смелые люди не всегда
вразумительные. Вразумительные не всегда смелые. Чтобы человек был и тем, и
другим, - это большая редкость. А найти такого - большая удача. Такие люди,
как правило, не на виду и сами не знают, что они не только смелые, но и
вразумительные.
Я такого нашел. На Юго-Западе. Когда-то Сережа был русским писателем, но
потом Сереже остоебенили и русская литература, и все, так или иначе
связанное с русской литературой, - и Сережа перестал быть русским писателем.
Вырвавшись из когтей русской литературы, он сразу стал смелым и
вразумительным человеком. В когтях русской литературы он таким не был; тогда
он был робким и невразумительным. Сережа ничем конкретным не занимался. Ему
было вполне достаточно того, что он, покончив с русской литературой, стал
смелым вразумительным человеком.
По рекомендации Сережи я нашел еще одного. Там же на Юго-Западе. Там
вообще можно найти много чего интересного. Слава пока не вырвался из когтей
русской литературы, - но он уже из них вырывался. Ему оставалось последнее
усилие, - и он бы уже был бы вне этих когтей! И тогда его можно брать на
ограбление банка. Но сначала ему надо было помочь в этом его усилии. Слава
увяз глубоко; глубже, чем Сережа. Слава оказался поэтом. Из когтей прозы
русской литературы выскочить сложно, а из когтей поэзии русской литературы -
еще сложнее. Эти когти - самые цепкие когти в мире. Мы тащили Славу из этих
когтей по миллиметру. Марина тоже помогала. Помогала и блатная песня.
Блатная песня стала в России не только популярной. Она стала и актуальной.
Актуальность блатной песни помогала оторвать когти русской литературе.
Русской литературы уже нет. Но когти ее остались. Эти когти дышат, растут
и вовсе не собираются так просто отпускать попавших к ним людей.
Но зато, когда люди вырываются из этих когтей, - они меняются. Они
меняются даже внешне. Они становятся выше ростом. Красивее лицом. У них
снова растут волосы. Исчезают геморрой и сутулость. Улучшается зрение.
Улучшается все. Есть все резоны вырываться из когтей русской литературы
самим и помогать в этом другим.
Но, кроме когтей, держат приятные мелочи и милые сердцу нюансы русской
литературы. Разные там клейкие листочки, некоторые персонажи, антуражи,
мифология и весь этот исповедальный накал. Они забиваются под когти, как
грязь. Вместе с ними забивается человек и не может вырваться из когтей
русской литературы. Стричь эти когти опасно! Ведь вместе с ними можно
постричь и человека! Поэтому приходится человека аккуратно и настойчиво
тащить из этих когтей, не нанося вреда самим когтям и человеку.
Мы его вытащили. И Слава сразу стал смелым. Но еще не стал
вразумительным. Он предложил грабить банк днем, - когда там полно служащих,
охраны и разных посетителей. Днем - и все тут! И пошли они все на хуй! Хотя
банк, конечно, грабить надо ночью; ночью спокойнее. Но Слава хотел или днем,
или не грабить совсем. На хуй все эти осторожности! Не для того, считал
Слава, его с таким трудом вытащили из когтей русской литературы, чтобы он по
ночам грабил банки. Раз его вытащили, то банки надо грабить днем.