такой же крепкий и готовый на все, как та американская мстительница.
   Виктор  Петрович  остановил  такси  и   дальше   действовал   уже   почти
автоматически.  Он  специально  назвал  далекий  район,  почти  за  окружной
дорогой. "Надо было подальше, чтобы наверняка, - подсказал Лев Николаевич, -
но ничего, и этот сойдет". Таксист, мудила, не догадался, кто перед  ним,  и
ответил дикой суммой, рублей пятьдесят или семьдесят; это были его последние
слова.
   - Зараза, - крикнул кто-то сзади, - что ж ты делаешь?
   Виктор Петрович замочил назад, не оборачиваясь.
   - Мастер, - удовлетворенно признес Лев Николаевич, - ей-ей мастер!
   - Лев Николаевич, а то, что я делаю, это хорошо или демон  разрушения?  -
неожиданно спохватился Виктор Петрович.
   Лев Николаевич в очередной раз похвалил его.
   - Тогда пойдем к блядям! - капризничал Виктор Петрович.
   Витька, радостно позвали его старые знакомые, вместе  кончали,  красивые,
стройные, богатые, как давеча календари, наверняка устроились в фирме  какой
или на совместном предприятии, зарабатывают до хуя,  за  границу  много  раз
ездили, видео каждый день смотрят, а тут повезло один  раз,  но  зато  сразу
понял, что делать надо, и Виктор Петрович посмотрел на  себя  их  глазами  -
стоит мужик весь в крови, любимая книга тоже, сейчас я им все расскажу  -  и
про "Воскресение", и про возрождение,  духовное  и  обычное,  вместе  мочить
пойдем, но вряд ли согласятся... Виктор Петрович отвернулся, мол, не  узнал,
мол проходите скорее, но они не отставали, ты что, Витька, что  нового,  как
жизнь? Судьба, значит, понял Виктор Петрович, а от нее не уйдешь, правда?
   - Истинная правда, - тут же согласился Лев Николаевич. В конце  концов  -
сами виноваты! И никаких там угрызений совести, рефлексии тоже никакой,  все
это  игрушки  для  слабых,  духовное  возрождение  требует  жертв,  духовное
возрождение оправдывает средства, духовное возрождение есть любовь и  борьба
до победного конца!
   - А сейчас можно к блядям? - Виктор Петрович уже предчувствовал толчок.
   - Не могу, Витенька, - расстроился Лев Николаевич, - рад бы, сам хочу, да
не могу, годы не те, да  и  книга  вся  истрепалась,  мочить  больше  нечем,
потерпи, не последний раз гуляем.
   - Ладно, Лев Николаевич, вы правы,  на  сегодня  хватит,  успеем  еще,  -
Виктор Петрович тоже устал.
   Они  пошли  домой.  Виктору  Петровичу  казалось,  что  взошло  солнце  и
распустились почки и другие клейкие листочки, что скоро он полетит и догонит
свою американку, свою блядь,  отомстившую  всем  врагам  своим,  как  и  он.
Сколько полезного мы смогли бы сделать вдвоем, нет - втроем, Виктор Петрович
покосился  на  Льва  Николаевича,  например,  перевернуть  Россию!  А  вдруг
американка и Лев договорятся между собой, и я им буду уже не нужен?
   Войдя в квартиру, Виктор Петрович захотел узнать,  что  такое  "дискурс",
"онтология" и "пубертатный период", но для начала отправился  срать.  В  его
семье туалет всегда был окружен ореолом тайны и праздника. Папа называл  это
место не иначе, как кабинет задумчивости, только там можно было скрыться  от
людей и подумать о дорогих сердцу  вещах,  терпеливо  ждал,  когда  Витенька
наконец выйдет, никогда не упрекал, а ведь и ванная  тоже  там,  совмещенный
санузел, ебаный совдеп! Витюша, в свою очередь, ценил доверие папы и никогда
не баловался в туалете онанизмом. Вите всегда казалось, что когда  он  срет,
то  выполняет  не  однообразную   физиологическую   работу,   а   занимается