Так они и брели по городу, словно герои плохой прозы, вовлеченные в бытие
по самые уши.
   Виктор Петрович чувствовал себя триумфатором, душа вышла из потемок, дело
- нашлось, цель - видна, будет что вспомнить и над чем  поплакать,  что  еще
нужно для полного пиршества духа!
   Рынок встретил их настороженно, по городу уже ползли  слухи,  что  кто-то
ходит и мочит всех подряд, а замочив, тут же исчезает.
   Курага  -  пятнадцать  рублей  килограмм,  прочитал  Виктор  Петрович  на
прилавке, опять курага, доброе  предзнаменование,  а  если  бы  у  меня  был
больной ребенок, Виктор Петрович возбудился, и  его  предпоследним  желанием
было бы - папа, папочка, ну купи мне кураги, а у меня все деньги  кончились,
и занять уже не у кого, и продавать уже нечего, что тогда?
   Разумеется, Виктор Петрович замочил грузина, что стоял с курагой, а потом
и бабу с квашеной капустой.
   "А бабу-то зачем?" - тут же стал  мучиться  Виктор  Петрович,  нормальная
баба, даже теплая, кожа, правда, шершавая, но глаза добрые...
   - А вот зачем, - успокоил его Лев Николаевич, - а если  бы  у  тебя  была
беременная жена и она попросила бы чего-нибудь такого солененького?
   - Спасибо, - поблагодарил Виктор, - спасибо, Лев!
   Виктор Петрович был очень рад, что не ошибся  в  Толстом,  -  и  писатель
хороший, и человек неглупый, и в трудную минуту доброго слова не пожалеет.
   - А вот теперь можно и к цыганам! - махнул рукой Лев Николаевич.
   Далеко идти не пришлось. В ближайшем подземном переходе  Виктор  Петрович
увидел, как в пестрых лохмотьях и венерических заболеваниях, малых  детях  и
босиком цыгане и цыганки спекулировали косметикой, бижутерией и леденцами.
   "Вот, блядь, какие сволочи, - Виктор Петрович почувствовал мощный  толчок
праведного гнева и мошонки прямо в сердце, - ну разве так можно?"
   Все-таки хотелось сначала их образумить, но Лев Николаевич не позволил, и
Виктор Петрович стал успешно, в основном,  мочить.  Кровь,  жалобные  стоны,
торчащий из чьей-то грязной жопы словно кол тюбик губной помады,  и  никакой
пощады - вот что оставил после себя в переходе Виктор Петрович!
   - А пойдем теперь к блядям! - осторожно попросил Виктор Петрович.
   - Ну что ты, Витенька, какие бляди, успеем еще!
   - А я хочу к блядям! - настаивал Виктор Петрович.
   - Ну ладно, пойдем, - наконец согласился Лев Николаевич.
   Но тут Виктор Петрович нашел тех, кого ему давно хотелось замочить больше
других. Эти суки продавали цветы по два рубля каждый! Опять мошонка, толчок,
сердце и праведный гнев  самой  высшей  пробы!  "Ой,  что  сейчас  будет,  -
прошептал Лев Николаевич,  -  а  вдруг,  он  спохватился,  -  мент!"  Виктор
Петрович презрительно пожал плечами, ну что же, одним больше.
   Вот это  была  бойня!  Клянусь,  вспоминал  потом  Лев  Николаевич,  весь
Севастополь прошел, а такого не видел, спасибо - повеселил старика, а может,
хватит на сегодня, дергал он за рукав Виктора Петровича.
   Но домой идти не хотелось, хотя там  и  ждала  незаконченная  статья  под
интригующим названием "Мистическая функция мужика в романе "Анна  Каренина",
но только сейчас Виктор Петрович понял, что  никаких  мужиков  на  свете  не
существует и романов никто никогда никаких не писал, в жизни все конкретно и
просто: увидел и сразу замочил или не сразу, а сначала немного поговорил,  а
уже потом замочил, и снова идешь дальше, не просто так, а  чтобы  мочить,  и
только мускулы звенят на морозе или выступают на жаре, а рядом верный  друг,