мученики советского режима, истерзанные и окровавленные, протягивали ему
свои крошечные ладони. А вот пособия по сексу и астрологии показались
Виктору Петровичу популистскими и жалкими, он об этом и раньше, пусть плохо,
но знал, к тому же с помощью американки многое открылось, его этим уже не
удивишь, "Вся эта хуйня, - нахмурился Лев Николаевич, указывая на
разложенные перед ними издания, - только от неправильного устройства жизни",
пора мочить! Но все-таки Виктор Петрович решил дать продавцам шанс перед
концом, поэтому спросил, верят ли они в духовное обновление, не ответили, и
не надо, мочить пора."Воскресение" Виктор Петрович показывать не стал, а
стал мочить. Детективы полетели в одну сторону, "Как вы их ловко, - похвалил
потом Лев Николаевич, - а? Любо-дорого было посмотреть", откуда столько
Чейза, удивился Виктор Петрович, неужели никто другой на западе не писал
детективов, кроме Чейза, даже как-то странно, ведь доходное дело, а разные
откровения, приносящие счастье камни и народные травы - в другую, было очень
весело, продавцы понимали, что теряют свое место в жизни и защищали казенные
товары до тех пор, пока Виктор Петрович не замочил их так, что даже самому
жалко стало.
- Чего их жалеть, - Лев Николаевич отряхивался и недовольно косился на
Виктора Петровича, - вперед!
- А как же непротивление злу насилием? - Виктор Петрович был не чужд
иронии, сильные духом могут себе все позволить, они любят и умеют шутить, у
них это хорошо получается.
- Ничего не знаю, - отрезал Лев Николаевич и почему-то покраснел, как
щечка на морозе.
Тут же рядом они нашли другой лоток, на котором разложила пирожки по
тридцать пять копеек штука женщина, показавшаяся Виктору Петровичу
необыкновенно желанной и даже чем-то напомнившая ему ту самую американку из
вчерашнего фильма.
- Иди ко мне, прямо здесь, на пирожках, - Виктор Петрович теперь был
требовательный и бесстрашный, как истинный мститель, и с женщинами не
церемонился.
Она нисколько не удивилась.
- Ванья, Петья, Колья - сюда! - крикнула она, и три огромные бесформенные
туши выскочили как из-под земли. Все три были вооружены автоматами.
Теперь Виктор Петрович мочил, уже никого ни о чем не спрашивая. Той же
книжкой с дивным романом внутри, где тоже проститутка, но только финал
плохой. Грустный.
Две он замочил сразу. Третья пыталась убежать, отстреливаясь на ходу
короткими очередями, но Виктор Петрович догнал ее и, волнуясь, нанес два
неотразимых удара туда, куда надо. Потом он вернулся к поверженному лотку,
съел один пирожок, нашел женщину, обнял ее всю и повалил, собираясь ее
изнасиловать как минимум, пусть кричит, ей это будет полезно, но в последний
момент представил, как нелепо выглядят со стороны все эти раздвинутые ноги и
жалкие потуги на оргазм среди плохо прожаренного теста. Тогда он запомнил
женщину навсегда и замочил ее.
- Молодец, нечего сказать, - похлопал его по плечу Лев Николаевич, больше
всего похожий в этом момент на Фиделя Кастро.
- А пойдем к цыганам! - предложил Виктор Петрович.
- Нет, сладкое на десерт, а сначала на рынок, - видимо, Лев Николаевич
заранее определил маршрут. - Какой тут у вас самый дорогой, Черемушкинский?