как сволочь, риэлтор. Из четырех колец охраны два тоже заплакали. Два кольца
держались, но два уже не могли. Риэлтор потерял осторожность и тоже хотел
обнять Баскера.
Только этого Баскеру было и надо. Он ощетинился, подпрыгнул и пролетел
над всеми кольцами охраны.
Два кольца охраны рыдали и Баса не тронули. Но два остальных кольца
разорвали Баскера на куски. Баскер успел риэлтора только укусить, как
шкодливый вонючий дворовый пес, а не загрыз и не выгрыз, как беспощадный
мститель Баскервиль.
Баскер не оставил потомства. Риэлторы теперь снова хозяева жизни, и никто
их уже не испугает.
Зачем на бульварах поставили памятники Высоцкому и Есенину? Что они
сделали? Кого они, алкоголики несчастные, взбудоражили? Никого не
взбудоражили. А Баскервилька взбудоражил! Вот кому просто необходим
памятник! И в нас, людях, при одном только взгляде на этот памятник
моментально проснется светлое доброе начало. И вести себя мы, люди, будем
соответственно - ты подойдешь и ударишь риэлтора по голове! Она подойдет и
ударит риэлтора по голове! Он подойдет и ударит риэлтора по голове! Мы,
люди, все подойдем и ударим риэлтора по голове! И не будет никакого
риэлтора. Зато в мире будет чище, ярче, добрее, светлее и лиричнее; в нем
будет лучше пахнуть для русского литературного носа, а Холстомер, дядя Ваня
и королева Марго перестанут ворочаться и уснут теперь уже навсегда.
Но богатый, как сволочь, риэлтор свое получил. Укушенный Баскером, он
стал много пить, у него постоянно болела голова, он уже не только
финансировал фильм, но и сам снимал фильм, в конце концов превратившись в
большого русского кинорежиссера. И тогда уже окончательно допился и сошел с
ума.
Гуляя по бульварам, я вспоминал о Басе. По аллее шли два отвратительных
толстых риэлтора, вполне довольных собой, количеством измученных ими сосков
и раздавленных лапок. Из-за кустов выскочил щенок - ну абсолютно вылитый
юный Баскервилька, только лоб с пятном наоборот; лобик вот весь белый, а
пятно-то на лбу - черное. Он внимательно осмотрел риэлторов и неожиданно
смело на них залаял. Кажется, скоро Баскер будет отомщен - чтобы проклятые
риэлторы никогда не забывали, кто в этом мире истинный хозяин!
Дрожащая тварь
Молодой филолог Виктор Петрович возвращался домой с работы. Могла бы и
хуже быть, да только хуже не бывает; жизнь русской интеллигенции известна.
Суровая трудная зима еще не начиналась, а безобразно жаркое лето никак не
кончалось; была не то промозглая ядовитая весна, не то угрюмая дождливая
осень.
Земля горела под ногами и уходила из-под них. Одинокая звезда над городом
напоминала растянутый во все стороны презерватив. Университетский комплекс
был похож на гипертрофированный интернат закрытого типа для сирот с дурной
наследственностью, а зоопарк - на заурядный мясокомбинат на открытом
воздухе.
Очень хорошо и удачно получилось, что Виктор Петрович был молодой, потому
что и без того все отвратительно, так к тому же еще пожилой ученый домой в
метро едет - тогда уж оно того, было бы совсем никуда!
У Виктора Петровича была с собой книга - известный роман "Воскресение", а
это неудивительно, Виктор Петрович много занимался Толстым еще с юных лет и