суперчеловеков тоже пора отменить, убийство - дело  нормальных  и  приличных
людей! Только осознав это, Россия и я взойдем на ступень  благосостояния  со
своей, а не заимствованной  правдой,  а  сейчас,  когда  рынок  уже  пришел,
нормальное убийство - главный вопрос,  без  него  никуда,  надо  потому  что
правильно расставить ноги  и  корпус  разворачивать  уметь,  чтобы  не  было
проблем и все получилось.
   Крамаренко нашел богатую невесту, сволочь! Теперь он только  радовался  и
учил меня жить. И переводить Хереса. А я-то думал покомплексовать, что Света
стала моя, а не его, а потом напрочь забыть о старухе и  дружить  с  братом.
Вот брат возвращается домой, усталый и запыленный,  а  там  его  ждет  после
жуткого рэкета фильмотека, где полный  Бунюэль,  и  Пинакотека,  где  полный
Рафаэль. Брат очищается, сердце у него тает,  под  воздействием  красоты  он
начинает  вкладывать  деньги   в   строительство   очистных   сооружений   и
венерических диспансеров. Он бросает старуху, женится на  инвалиде  детства,
мы со Светой каждое воскресенье ходим к ним в  гости,  а  потом  все  вместе
крадем у этих ебаных блядей мою собаку. И я снова буду,  забыв  подмыться  и
про кофе, гулять с ней по утрам. А она будет  писать,  подняв  две  или  три
лапы. Или все четыре - по погоде. Я не  скотоложец,  как  и  не  геронтофил.
Просто я никак не могу забыть свою собаку, а попробуй такую забудь!
   Меня совершенно не трогало, что мой Херес, чьи космолеты  и  драконы  уже
срослись с моей душой, и моя старуха  когда-то  любили  друг  друга.  Убивая
старуху, я вроде бы почувствую себя виноватым перед Хересом. Но  это  мнимая
вина. Мы за прошлое не в ответе! Когда в  настоящем  все  кончено  и  полный
пиздец, прошлое - еще не повод, чтобы старуху не кончать. А брат? Что  брат,
Света - худая, она выдержит, вот полные  женщины  долго  плачут,  становятся
дурнушками, никогда не забывая погибшего в тандеме брата.
   Прости меня, Света, я тебя очень люблю, всех мастей отпечатки соврать  не
дадут, и я не испытаю оргазма, когда старуху убью, мой оргазм - только  твоя
прерогатива! Но что я могу сделать, Света, если вокруг одни  такие  цены,  а
русские люди сами ни на что не способны? Когда все везде и  совсем  кончено,
как же здесь не убить?
   К тому же я за себя уже не  отвечаю.  Я  словно  стал  игрушкой  в  руках
московских злых сил. Они меня заколдовали, они толкали меня на убийство.
   Разумеется, когда я полностью решился, у  меня  все  схватило.  Как  я  и
предупреждал, в России не только не умеют порядочно повесить, но и посрать.
   Однажды я не выдержал прямо в ночном подземном переходе. Старик играл  на
баяне вальс "Амурские волны", но под вальс  я  сесть  не  мог,  не  хотелось
впутываться в перипетии злосчастной солдатской судьбы. Потом старик долго не
начинал, но мне  требовалось,  чтобы  непременно  под  музыку,  я  с  трудом
дождался попурри из народных песен. Я срал не только на заплеванный бетон, я
прощался и прощал, я срал в лицо всем этим богатеньким хуям, что пустили  на
варенье вишневый сад и клейкие листочки на травяной шампунь, но до  сих  пор
не верят, что в человеке может быть прекрасно все - в том числе и убийство.
   Раз насрал - значит, считай, и убил.
   Но я снова трижды не хочу убивать! Во-первых, я не умею, и потом дай  мне
Бог опомниться, как я в детстве, двенадцати  лет  всего,  а  так  порезался,
кровь целых две минуты рекой шла, а еще я очень все-таки люблю людей,  пусть
даже не очень, но люблю, к тому же на мне Херес висит, как же без него будет
русский читатель?!
   Мне бы чай пить со старухой, чтобы любовник ее кипятка  крутого  подливал