специалисты, и два миллиона, оживившись, как упыри или зомби какие, вылезали
наружу, надеялись попросить еще за два миллиона, чтобы  оставалось  хотя  бы
сто шесть. Дело Федорова, чудака-библиотекаря из Румянцевского дома, жило  и
побеждало. Нет, все-таки сто десять, делали вывод специалисты; два миллиона,
так толком и не вздохнув, лезли  обратно,  до  следующего  подсчета.  Гудела
развороченная сибирская тайга.
   Многих уничтожали в  затылок,  а  где  он  -  затылок?  Вот  так  всегда,
попадаешь под влияние больших картин и цифр, а конкретика, как плохая  мать,
порхает в стороне, а потом время приходит, упорхнула  конкретика  совсем.  И
когда сам соберешься что-нибудь сделать, обязательно подведет  любая  мелочь
типа затылка. Так где же он - затылок? Шея это или  голова?  Затылок  -  он,
конечно, и в Африке затылок, но  Россия,  чтоб  ее  черт  побрал,  а  потом,
разумеется, обратно Бог, мало того, что не Израиль, она - и не Африка. Здесь
затылок играет достаточно важную роль, здесь его место  должно  быть  строго
очерчено и понятно.
   Света, насколько это возможно, заменила мне собаку. У них было одинаковое
выражение глаз, и Света также любила есть с  рук.  Вероятно,  и  писали  они
также одинаково.
   Но я все равно хочу назад свою суку и муку! Неужели ты не помнишь, как  я
тщательно и часто расчесывал тебе специальным гребешком  хвостик,  когда  на
нем неожиданно завелись клопы, злые мыши и тараканы? А ты только  благодарно
скулила мне в ответ.
   Крамаренко больше не появлялся. "Он тоскует и  занимается  онанизмом",  -
переживала и гордилась Света. Крамаренко и вправду тосковал,  но  только  по
Хересу, написал ему даже письмо.
   А мы со Светой продолжали оставлять много-много разных отпечатков,  среди
них попадались даже мохнатые и ультрафиолетовые. Нельзя  никогда  ебаться  с
худосочными, ведь предупреждали меня еще в школе, учитель  ботаники;  потом,
объяснял он, не отъебешься, это полную женщину можно  легко  забыть.  Помни:
худосочные оставляют привлекательные отпечатки и ведут себя, как  паяльники,
- припаивают. Как же всегда правы в своих советах опытные учителя ботаники!
   Брата было жалко, такой парень милый. Кого-то он слышал по радио, или  по
телевизору видел, вот и называл его уважительно: статист.  Естественно,  это
был профессор статистики, а не киргиз - неудачник, резвящийся в массовке.
   Едва соберешься убить - успокоился низ живота, все остальное  хорошо,  но
тут же спохватишься, - а как надо расставить ноги?  Где  мой  "Самоучитель"?
Сам себе я стану "Самоучитель", но все-таки убийство  -  это  серьезно.  Тут
нельзя только спекулировать на вдохновении, нельзя  действовать  по  наитию,
чувствам тоже доверяться не следует. Нужно все рассчитать, а то в  последний
момент душа заноет, мысли разные в голову полезут, одна  другой  краше:  "Не
рано ли?", "А может, завтра?", но завтра пойдет дождь и захочется  спать.  А
потом есть. А с полным животом убийством не занимаются.
   От конкретной старухи я давно  отвлекся.  Звук  я  тоже  на  хуй  послал,
порядочное убийство - вот признак цивилизованного общества, и звук здесь  не
при чем! Кризисы бывают у всех, но убить надо и с  достоинством,  тем  более
раз уж все кончено, не торопясь. Не рассматривая заинтересованно то, что еще
минуту назад хрюкало и скрипело. Убивать надо нормально, четко, зная  как  и
за что, не надеясь на американского дядюшку, что валютой отмажет, не сопеть,
не глядеть по сторонам, сосредоточиться только на  убийстве,  даже  если  за
спиной блестящий Херес и такая же планета Йух. И все эти басни и сказки  про