явление в каталепсии, которую он  считает "явлением,  всецело  обусловленным
психическими  факторами".  Этот  взгляд Зоммера  резко противоположен  точке
зрения Роллера  (Roller),  с которым  полностью  согласен и Клеменс  Нейссер
(Clemens Neisser).
     Роллер  утверждает  следующее:  "Представления и  ощущения, достигающие
восприятия   (perception)  больного  и  вступающие  в  поле   его  сознания,
вызываются болезненным  состоянием подчиненных  центров;  когда  же начинает
действовать активная апперцепция, или внимание, то патологическое восприятие
оказывает на нее парализующее действие". [Цитировано по Нейссеру /7- S.61/]
     Продолжая  эту мысль, Нейссер замечает: "Вся психическая жизнь больного
носит  совершенно  особый,   чуждый  нормальному  наблюдателю  характер.  Ее
процессы  не могут  быть  объяснены  по аналогии  с  нормальной  психической
жизнью.    При    психическом    заболевании    не    апперцептивная    (или
сознательно-ассоциативная)  деятельность   приводит  логический  механизм  в
действие,  а  патологические стимулы,  лежащие за порогом  сознания. [Против
этого  взгляда, защищаемого  в то время и Крепелином, возражает  также Эрнст
Майер /8/]  Итак,  Нейссер присоединяется к  Роллеру,  мнение которого  я не
могу, однако,  вполне  разделить. Во-первых,  оно исходит  из анатомического
понимания  процессов психической жизни,  чего  следует крайне  остерегаться.
Роль   "подчиненных  центров"   в  возникновении  психологических  элементов
(представлений, ощущений и т. д.) нам совершенно не известна. Подобного рода
объяснения сводятся, таким образом, к бессодержательной фразе.
     Во-вторых,  Роллер и Нейссер исходят,  по-видимому,  из  предположения,
будто  за  пределами  сознания   жизнь   психики  прекращается.  Между  тем,
психологическая наука во Франции и данные гипнотизма свидетельствуют о  том,
что это отнюдь не так.
     В-третьих, если я не ошибаюсь, Нейссер понимает под "лежащим за порогом
сознания   патологическим  состоянием  раздраженности"   не  что  иное,  как
клеточные процессы  в  коре головного мозга. Эта  гипотеза  заходит  слишком
далеко.   Как   с  материалистической  точки   зрения,  так   и   с  позиций
психофизического  параллелизма,  все  психические  процессы   соотносятся  с
процессами  в  клетках.  Поэтому  нет  ничего  удивительного  в  том, что  и
кататонические  психические процессы являются  коррелятами определенной цепи
процессов  физических.  Нам  известно,   что  нормальная  цепь   психических
процессов   развивается    под    непрерывным    воздействием   бесчисленных
психологических  констелляций,  ускользающих   большей  частью   от   нашего
сознания.  Почему  же  этот  основной  психологический  закон  вдруг  должен
утратить силу,  когда  речь идет  о кататонии? Лишь потому,  что  содержание
кататонических представлений не укладывается в  рамки нашего сознания? Разве
со сновидениями дело обстоит иначе? Между тем, кто  станет утверждать, будто
сновидения  обусловливаются  непосредственно   клеточными   процессами,  без
влияния психологических  констелляций! Особенно ясно можно осознать  могучее
влияние  указанной   психологической  констелляции   на  смену   сновидений,
проанализировав их  по  методу  Фрейда.  Появление  в  сознании  чуждых  ему
представлений без сколько-нибудь уяснимой связи с предшествующим содержанием
отнюдь не  является  чем-то  совершенно необычным и  исключительным  ни  при
нормальной,  ни при истерической  психике.  Как у людей нормальных, так и  у
истериков можно подобрать  целый ряд примеров,  аналогичных  "патологическим
идеям" кататоников. Нам недостает  не  столько  сравнительного  фактического
материала,  сколько  ключа  к  психологии  кататонического   автоматизма.  В