многих  читателей,  что мой  труд покажется  им не столько  научной  книгой,
сколько простым изложением убеждений  автора. Но  это не  беда! Важно  лишь,
чтобы  мне  удалось  показать  читателям,   как  я,   путем  психологических
исследований, пришел к определенным воззрениям, способным, по моему  мнению,
дать      новое      направление      в      постановке     вопросов      об
индивидуально-психологических   основах   раннего    слабоумия   и   оказать
плодотворное влияние на решение этих вопросов.
     Мои воззрения являются не искусственным порождением фантазии, а идеями,
созревшими  в  почти  повседневном  общении   с  моим  высокочтимым   шефом,
профессором Блейлером. Ценным  обогащением  своего эмпирического материала я
обязан  моему другу,  д-ру Риклину из Рейнау. Даже  поверхностного просмотра
настоящих   страниц   достаточно,  чтобы  оценить,  сколь  многим  я  обязан
гениальным  открытиям Фрейда.  Ввиду того, что  Фрейд все еще не  пользуется
справедливым   признанием  и  оценкой  и  продолжает  служить  мишенью   для
отрицательной  критики даже со  стороны  первоклассных авторитетов  науки, я
считаю  целесообразным несколько  прояснить  свое  отношение  к  Фрейду. Уже
первая  книга   Фрейда,  "Толкование  сновидений",  которую   мне  случилось
прочесть,  привлекла  мое  внимание.  И  далее я принялся за  остальные  его
сочинения. Могу  смело  сказать, что  и у меня,  естественно,  вначале  тоже
возникли все те возражения, которые  приводятся  в литературе против Фрейда.
Однако я сказал себе, что лишь  тот в состоянии опровергнуть учение  Фрейда,
кто уже  сам  неоднократно  применял психоаналитический метод  и поступал  в
своих  научных изысканиях  так  же, как  Фрейд, то  есть  долго и  терпеливо
наблюдал  повседневную жизнь, истерию  и  сновидения со своей  точки зрения.
Тот, кто этого не делает  или кто не  может поступать таким образом,  тот не
имеет  права  судить о  Фрейде, если не  хочет  уподобиться тем  пресловутым
ученым,  которые считали ниже  своего  достоинства  пользоваться  телескопом
Галилея. Впрочем, справедливое отношение  к Фрейду  еще отнюдь  не означает,
чего опасаются многие, безусловного подчинения одной какой-нибудь догме. Оно
вполне  совместимо с независимым и самостоятельным суждением. Так, например,
если я признаю комплексные механизмы сновидений и истерии,  то отсюда совсем
еще  не  следует,  что  я приписываю,  как  это, по-видимому,  делает Фрейд,
решающее значение  травмирующим  переживаниям  детского  возраста. Еще более
ошибочным было бы заключение,  будто я выдвигаю на первый план сексуальность
или даже признаю  ее психологическую универсальность, как это делает  Фрейд,
находящийся, как  кажется, под  сильным  влиянием той, несомненно,  огромной
важности роли, которую играет сексуальный момент в психической жизни. Что же
касается терапии Фрейда, то она является,  в  лучшем  случае,  лишь одним из
возможных методов  и  не  всегда,  быть  может,  соответствует  теоретически
возлагаемым на нее надеждам. Но все это вопросы второстепенные в сравнении с
психологическими  принципами,  установление  которых  составляет  величайшую
заслугу  Фрейда; их  важность еще  не оценена  по достоинству критикой.  Кто
намерен относиться  к  Фрейду справедливо, должен  поступать согласно словам
Эразма Роттердамского: "Приводи в движение все камни, испытывай все и ничего
не  оставляй неисследованным"  (Unumquemque  move lapidem,  omnia  experire,
nihil intentatum relinque). [Erasmus,  Adagia, I.IV.xxx. См. также переписку
Фрейда и Юнга: The Freud/Jung Letters, p. xviii.]
     Поскольку   я   часто    пользуюсь   в    данном   труде   результатами
экспериментальных изысканий, то  читатель,  надеюсь,  извинит многочисленные
ссылки  на изданную  мной книгу  "Диагностические  исследования  ассоциаций"