Владимир ЮГОВ

                               ГИБЕЛЬ БОГОВ





                                    1

     Мертвое тело привезли пополудни. Стол был сбит наспех, и большое тело
не уместилось на  выструганных  местах,  голые  ноги  лежали  на  шершавых
сосновых колючках.
     Удивительно сохранился этот бедолага Акишиев. Широкое скуластое  лицо
оттаивало под нежарким  северным  солнцем,  с  черных  ресниц,  по-девичьи
длинных, слезали синие капли воды.
     Стол стоял на пригорке, почти рядом с домом, где некогда жил  Акишиев
и  откуда  теперь,  из  окна,  выглядывала  его  незаконная  супружница  -
бухгалтерша совхоза Клавка Сафронова.
     Собственно, по ее настоянию и вырыли Сашкино  тело:  Клавка  написала
прокурору, что Акишиева, доверчивого и очень  неразборчивого  в  житейских
вопросах человека, отравила повариха Нюшка Петухова, с которой  он  вместе
работал на заготовке дров. Акишиев-де имел с ней личную связь, и на  почве
ревности Нюшка  и  оставила  ее,  Клавку,  сиротой  вместе  с  малолетними
детьми...
     Возле трупа орудовал приезжий врач из района. Что он делал,  не  было
видно. Лишь изредка собравшиеся - близко  врач  зрителей  не  подпускал  -
вдруг удостоверялись:  отрываясь  от  такой  своей  тяжелой  работы,  врач
прикладывается к бутылке - она у него стоит, видно, рядом, как  инструмент
на верстаке. Убеждались, что он глотает из  бутылки  -  самые  высокие  из
зрителей. Клавке из окна дома,  что  был  на  пригорке,  была  видна  даже
бутылка на верстаке. Как только  врач  прикладывался  к  ней,  она  мотала
недовольно головой - серьезное ведь дело править приехал,  а  пьет!  Своих
алкоголиков тут - пруд пруди...
     Клавка на улицу не выходила. Целый день сегодня, с самого  утра,  она
только и жила ожиданием, что теперь вот ей преподнесут желанный результат:
в организме Акишиева будет  найдена  отрава.  И  все  убедятся,  что  дело
затевалось ею недаром.
     Откопали могилу рано утром, хотя по-здешнему и не разгадаешь, где оно
утро, а где день - стояли  белые  одинаковые  дни  и  ночи.  Когда  лопаты
застучали по гробу, когда Сашку открыли и он снова явил себя  этому  миру,
даже тени от тучек не помешали разглядеть ей, как он прекрасен  и  теперь,
уже почти год пролежав после смерти. Клавка была  северянкой.  Она  знала,
как в этой сырой земле - вечной мерзлоте - сохраняются  похороненные.  Она
стояла на краю неглубокой могилы,  и  лишь  одна  мысль,  посетив  ее,  не
соглашалась уходить: неужели затеянное ею дело  не  подтвердится?  Она  то
радовалась чистому лицу мужа, то горько сетовала на себя:  вдруг  все  это
лишь ее ревность, блажь? Отрава-то дала бы о себе знать! Не  таким  бы  он
выглядел!