- Дети? Нет, про  детей,  по-моему,  ничего  не  известно.  Возможно,
доктор Эрхард...
   Джилл Норман  в  некотором  замешательстве  огляделась  по  сторонам,
взглядом разыскивая доктора Эрхарда.
   И произошло чудо.
   Немедленно, словно только того и ждал, он отозвался.
   Но каким образом!
   Оглушительный вопль Рихарда Эрхарда вспорол прохладную тишину раннего
утра. И спросонок, эхо  подхватило  его,  продернуло  в  узкие  коридоры
ущелий, покатило по зеленым отрогам, забросило в поднебесье,  к  далеким
синим вершинам.  Одно  только  слово  выкрикивал  профессор  Эрхард.  Но
повторял его бесконечно.
   - Нашел! - было это слово - Нашел! Нашел! Нашел!..
   Загадочная   находка,   похоже,   вызвала   у    профессора    легкое
помешательство.
   Но  -  Боже  правый!  -  стоило  только  разобраться  в   происшедшем
по-настоящему, стало ясно - повод был.
   Более чем убедительный.
   И невероятный одновременно.
   "Жаворонок" от природы, доктор Эрхард неизменно  приступал  к  работе
после завтрака, который заканчивал в строго определенное время.  В  семь
часов тридцать минут утра.
   Работа - будь то написание научного труда, популярной статьи,  разбор
вручную очередного каменного завала, монотонное копание в пыли  или  что
иное - начиналась, таким образом, неукоснительно в половине восьмого.
   Невзирая на время года, погодные условия  и  прочие  малосущественные
обстоятельства.
   Так было и сегодня.
   Однако  заняться  собственно  работой,  а  вернее,  сделать  то,  что
запланировано было накануне, Рихару Эрхарду не пришлось.
   Или почти не пришлось.
   Прошло всего минут сорок с того момента,  как  облаченный  в  обычную
"полевую" форму - грубый бесформенный комбинезон со множеством  карманов
и карманчиков и высокие ботинки на шнуровке,  -  источая  аромат  первой
чашки кофе и первой же с наслаждением закуренной сигареты, доктор Эрхард
спустился по шаткой, сколоченной на  скорую  руку  лестнице,  ведущей  в
подземелье замка. Вернее, к одному из узких лазов,  который,  по  мнению
Эрхарда, должен был непременно туда привести.
   Прошло  еще  минут  тридцать,  в   течение   которых   лагерь   мирно
существовал, согласно вполне сложившейся традиции.
   Потом...
   Потом творилось нечто невообразимое.
   Прошло около часа - и люди несколько успокоились.
   Сознание   безраздельно   было   захвачено   небольшим   шарообразным
предметом, что покоился торжественно  и  чинно  на  металлическом  лотке
странного прибора, отдаленно напоминающего электронные весы.
   Предмет этот был человеческим черепом, довольно  крупным  и  даже  на
первый взгляд великолепно сохранившимся.
   Зрелище было впечатляющим.
   И завораживающим.