продюсером  документального  -  или  даже  художественного  -  фильма...
Средства для осуществления этой затеи, полагаю...
   - Не беспокойся, я вполне в состоянии финансировать  весь  проект.  В
крайнем случае обращусь к тебе за советом.
   - И немедленно его получишь. Впрочем,  если  потребуются  деньги,  не
стесняйся...
   - Спасибо, Тони. Я собираюсь поступить именно так, как ты  советуешь.
И возможно,  действительно  обращусь  к  тебе  за  помощью.  Но  пока...
Понимаешь, в Румынии я должен встретиться с одним человеком.
   - Что за человек?
   - О! С него-то все, собственно говоря, и  началось...  Но...  Прости,
Энтони... Как все ученые, он довольно странный. И я... я связан  словом.
Кто же знал, что мы так неожиданно встретимся в Париже?! Но теперь,  как
только я переговорю с ним и расскажу о тебе, полагаю...
   - Можешь не продолжать, старина. Я все понимаю.
   - И не обижаешься?
   - Нисколько! Однако, признаюсь,  ты  меня  заинтриговал.  Буду  ждать
новостей.
   - Обязательно, Тони! Слово джентльмена!
   - Достаточно просто слова, Влад.
   Вернувшись в номер, лорд Джулиан все  же  поднял  трубку  телефона  и
произнес те слова, о которых, возможно, не помышлял нынешним утром.
   - Bonsoir, chere. C'est moi... -  негромко  сказал  он,  обращаясь  к
кому-то.
   Утром, а вернее - ближе к полудню, Энтони заехал в  отель,  для  того
чтобы забрать вещи.
   И как можно скорее.
   Погода была великолепной, и совсем  неподалеку,  в  нескольких  часах
езды от Парижа ждал белоснежный Chateau de Cheverny - охотничий замок из
редкого бурского камня на берегу прекрасной Луары.
   На письменном столе лорда Джулиана ждала записка, вложенная  в  узкий
конверт с фамильным гербом графа де Крийона.
   Отель располагался в его бывшем дворце - витиеватые монограммы  графа
украшали теперь полотенца, халаты, столовые приборы, почтовую  бумагу  и
конверты.
   "Дорогой Энтони!
   Безмерно благодарен за вчерашний вечер, внимание, которое ты  проявил
к истории моего семейства, и готовность прийти на помощь старому  другу.
Welcome to Трансильвания!
   Всегда твой, Владислав"

Крещенская рукопись

   Это верно, что настал тогда светлый праздник Крещения Господня.
   Плыл над заснеженной Москвой колокольный звон.
   Год стоял на дворе 1483-й.
   Жарко натоплено было в просторной палате с низким  крестовым  сводом.
Печи вдоль стен пожирали щедрые  порции  дров  -  сгорая,  сухо  трещали
поленья.
   Однако - негромко.