борются за власть. Я вспомнил предупреждение Флако об империализме.
     - Кто-то в Морской Пехоте вступил в контакт с искусственным  разумом,
чтобы овладеть Землей?
     Тамара кивнула.
     - Они одну за другой захватывают  страны.  Некоторые  сейчас.  Другие
через несколько лет. Не знаю, много ли времени у вас осталось.
     Я вспомнил проблемы соседних государств,  вкрадчивое  распространение
никитийского идеал-социализма.  Теперь  я  знал  имя  виновного.  Все  это
организовано разведкой ОМП. Но все равно  мне  казалось  это  невозможным.
Искусственному разуму запрещено законом ввязываться в человеческие  войны.
ИР  всегда  оставались  политически  нейтральными,  их  наша  политика  не
интересовала. Их мозг занят совершенно другими  проблемами.  И  я  не  мог
понять, что заставило их вмешаться, идти на такой риск.
     - Но что могли социалисты дать искусственным разумам?
     Тамара колебалась.
     - Увеличить объем их памяти. Дать им доступ в космос.
     Я немного подумал. Свобода,  наконец  понял  я.  У  меня  закружилась
голова. Она говорит о свободе. Некоторые ИР готовы продать  свободу  Земли
ради собственной свободы. Прекрасный обмен - ценность на ценность. Если бы
я так эмоционально не относился к своей свободе, я бы рассмеялся.
     - Тебе нужно кому-то рассказать! - закричал я. - Объявить об этом!
     - Я рассказала тебе, - ответила она. - Этого достаточно.
     - Расскажи властям.
     - Анжело, ты не понимаешь. Я была одной из них. Я служила  в  военной
разведке. Я их знаю. И мне никогда от них не уйти.
     Она отвернула от  меня  лицо,  положила  голову  на  стол.  Несколько
мгновений тяжело дышала, и мне потребовалось какое-то время, чтобы понять,
что она уснула. Я погладил ее волосы и подумал, что она  имела  в  виду  -
одна из них? Одна из тех, кто убивает Флако по всему миру?  Одна  из  тех,
кто превращает свободу в товар? Что я вообще о ней знаю?  Она  рыжеволосая
женщина на морском берегу. Женщина с быстрым властным голосом, как у  жены
социалистического диктатора. Ей нравится запах роз. Она бежала, потому что
боится заключения в машине, и однако она весь мир превратила в тюрьму  для
других. Разве не справедливо было бы выдать ее? Или задушить? Я  с  самого
начала подозревал, что пожалею о том, что  согласился  помочь  ей.  Может,
отвезти ее в больницу, сообщить властям, позволить убить ее?
     Она снова застонала, начала бредить на английском  и  фарси.  Однажды
сказала: "Все пошло плохо, очень плохо", но большую часть  того,  что  она
говорила, я не понимал. Я думал о том, как они устанавливают контроль.  ИР
управляют передачей информации  -  торговые  курсы,  предсказания  погоды,
банковские счета - и связью. Они следят за всеми вооружениями. Им нетрудно
уничтожить мир просто неверной  передачей  информации,  целые  государства
обанкротятся, погибнут все товары.  Такой  большой  ущерб  наносит  просто
некомпетентность и неумелость. А какой нанесет саботаж?
     Я посмотрел на худое лицо Тамары, на ее хрупкое тело и  пожалел,  что
не знаю, каким было ее настоящее тело. Женщина с таким худым телом  должна
быть робкой. Она сама знает боль и должна испытывать сочувствие к  другим.
Что я знаю об этой женщине? И как бы в ответ  она  неожиданно  воскликнула
по-английски:
     - Я хочу уйти!