вблизи сибирского города Алапаевска в июле 1918 г. Брат
Великого князя, Дмитрий Константинович, был расстрелян в
Петрограде в июле 1919 г. По словам очевидцев, перед смертью он
молился за своих палачей.]
Всю свою жизнь Великая княгиня Ольга Александровна, по ее
же словам, "презирала политику". Разумеется, она всегда
держалась в стороне от нее. Однако, такое понятие, как
"политическая целесообразность" было затронуто и на ее
похоронах. За исключением датчан, ни один из представителей
значительного дипломатического корпуса, аккредитованных в
Торонто, не присутствовал на заупокойной службе в соборе.
Греческий консул объяснил неловкое положение, в котором
оказался, тем, что он пришел бы, как частное лицо, но не мог
присутствовать при отпевании, будучи "официальным лицом,
поскольку Греция признала коммунистический режим". Эстонец
привел гораздо более резкие доводы. "Мы выступали против
царизма в такой же степени, как и теперь -- против коммунизма",
-- заявил он. В американском консульстве за день до похорон
никто не знал о них. Какой-то чиновник поинтересовался, когда и
где они состоятся, но отказался сообщить, будет ли
присутствовать на церемонии кто-нибудь из сотрудников
консульства.
Как жестоко бы оскорбилась Ольга Александровна за честь
своей Семьи и как убийственно сыронизировала бы над собой. Она
наверняка сказала бы: "К чему столько хлопот по поводу похорон
какой-то старухи? Да и большинство иностранцев сомлели бы во
время заупокойной службы -- она ведь такая длинная".
В полдень все мы поехали на Йоркское кладбище. Небольшое
гроб, по-прежнему драпированный Императорским штандартом и
бело-сине-красным русским национальным флагом, был вскоре
опущен в неприметную могилу рядом с могилой полковника
Куликовского. Когда отец Дьячина приблизился к ее краю и бросил
на крышку гроба горсть русской земли, вряд ли у кого-нибудь из
присутствующих не блеснули слезы.
День выдался холодный, ненастный, по кладбищу гулял
ледяной ветер. Где-то совсем в другом мире остались
позолоченные купола и шпили старого Санкт-Петербурга,
великолепие Императорских бракосочетаний и траурных кортежей,
грохот орудий, оповещающих о рождениях и кончинах Царственных
особ. Стоя у могилы под стылым канадским небом, я вспомнил
последние слова Великой княгини.
За день до того, как она впала в беспамятство, я застыл у
ее постели. Какое-то непонятное чувство подсказало мне, что это
последняя наша встреча на земле. Она узнала меня. Глаза ее, в
которых я увидел несказанную усталость, осветились на миг, и
из-под одеяла появилась маленькая иссохшая рука. Наклонившись,
я поцеловал ее, и тут послышался едва различимый шепот:
-- Закат завершен.
Больше Великая княгиня не произнесла ни слова.
Когда ы сидели с ней в ее гостиной или же в саду в