впечатлениями в теплой домашней обстановке.
     Осенью 1959 года сдала и сама ольга Александровна,  однако
она  не хотела уступать, как она выразилась, "немощи плоти". Но
однажды утром, когда мы с ней просматривали  записи,  сделанные
накануне, она неожиданно проговорила:
     --   Нам   следовало  бы  поторопиться.  Времени  осталось
немного.
     Я посмотрел на нее. В это время она разглядывала небольшую
цветную  литографию  --  репродукцию  замечательного   портрета
Императора Николая II кисти Серова.
     --  Я  так  рада,  что  он  есть у меня. Это один из самых
лучших живописных портретов  Ники,  --  заявила  она.  А  затем
добавила:   --   Он   святой.  Знаете,  трагедия  и  страдания,
по-видимому, неотъемлемые элементы жизни. Никто на свете  не  в
силах  избежать  того  или  другого.  Но  я  твердо  верю,  что
существует иная жизнь, в которой человек обретает  счастье,  и,
быть  может,  чем  больше страданий выпадает на его долю здесь,
тем больше  вероятность  того,  что  он  станет  счастлив  там.
Однако,  что бы ни произошло, нельзя недооценивать веру в людей
и их доброту.
     Здоровье   Ольги   александровны   ухудшалось,   но    она
по-прежнему  отказывалась  обращаться  к  врачам.  Утешение она
находила в молитве. Сама мысль оказаться в  больнице  приводила
ее  в ужас. Она решила окончить свои дни в собственном домике в
Куксвилле. Когда Великой княгине стало невмоготу справляться со
шваброй,  тряпкой  и  сковородками,  шведская  королева   Луиза
предложила  прислать  ей  свою фрейлину, чтобы та помогла Ольге
Александровне по хозяйству. Предложили свою  помощь  и  соседи.
Все  обитатели  и обитательницы Куксвилля были готовы облегчить
своим  трудом  ее  жизнь.  Даже  молочник,  прежде  оставлявший
бутылки у порога, входил прямо в дом и ставил их в холодильник.
     Великая  княгиня  получала  многочисленные  приглашения от
друзей со всего мира. Они настолько советовали ей  переехать  в
какую-нибудь  страну  с  более мягким климатом -- в Центральной
или Южной Америке или даже в  Европе.  Но  Ольга  Александровна
отказывалась от всех этих приглашений.
     --  Никуда  я не поеду, -- твердо заявила она. -- Я решила
окончить свои дни здесь, но конец мой не так уж далек,  поэтому
мы  должны  с  вами  торопиться,  торопиться. Мне нужно еще так
много рассказать вам.
     Придя  к  ней  однажды  утром,   я   увидел,   что   Ольга
Александровна  читает  письмо  от  какой-то восточно-германской
организации.
     -- У меня их и без того много, --  заметила  она,  швырнув
письмо   в  мусорную  корзину.  --  Они  все  уговаривают  меня
вернуться в Россию. Похоже на злую шутку. Если бы  я  оказалась
настолько  глупой,  чтобы  принять  их  предложение, вы бы меня
больше  не  увидели.  И  тогда  бы,  скорее  всего,   появилось
объявление,  что  я  внезапно  заболела.  Представляю себе, что
значит   заболеть   у   них   и   лечиться   у    какого-нибудь