и издевательскими интеллигентскими  интонациями,  -  кто-нибудь  из  вас
знает человека по фамилии Мамаев, Рахмет Мамаев?
   Если бы Банда не привык  держать  себя  в  руках,  то  он  непременно
вздрогнул бы, услышав  это  имя.  Но  он  сдержался,  напустив  на  себя
показное безразличие, и чуть заметно пожал плечами  -  мол,  откуда  мне
знать какого-то не то татарина, не то дагестанца.
   Артем удивленно  посмотрел  на  Банду  и  собрался  уже  отрицательно
покачать головой, но Бондарович чуть прищурил правый  глаз,  недоступный
взгляду Адвоката,  разрешая  тем  самым  Артему  действовать  по  своему
усмотрению и дать волю эмоциям. Артем хоть и получил  свободу  действий,
но  облегчения  не  испытал  -  наоборот,  он  напрягся  и  настороженно
поинтересовался:
   - Полковника Мамаева?
   Все-таки Артем в сложных  ситуациях  больше  любил  подчиняться,  чем
принимать решения самостоятельно.
   - Верно, - кивнул Адвокат, - когда-то этот человек был полковником.
   - Что это вы вдруг вспомнили о нем? - все  еще  настороженно  спросил
Артем. - Может быть, поговорим о ком-нибудь другом?
   - Может быть, не будем притворяться? - в тон ему сказал Адвокат. - Мы
тут и так достаточно много времени потратили на шутки-прибаутки. Если  я
спрашиваю, значит, нужно отвечать.
   - Пожалуйста, - пожал плечами Артем, - я знал его в Афгане.
   - Про Афган и я знаю, - нетерпеливо  кивнул  Адвокат.  -  А  потом?..
Потом ты его видел?
   - Нет, - удивленно покачал головой Артем, - больше никогда.
   - Никогда? - недоверчиво переспросил Адвокат, покачав головой, словно
они играли в какую-то странную игру. - Правда?
   - Правда, - кивнул Артем. Никогда еще ему не приходилось отвечать  на
такие странные вопросы. - С тех пор не видел... Даже не знаю, что  потом
с ним стало.
   Он задумался, мысленно вернувшись к еще не очень  далекому  прошлому.
Артем догадывался, что Александр Бондарович вспоминает о  том  же  самом
времени.
 
 
   Прошло  уже  почти  десять  лет,  но  Александру  Бондаровичу   вдруг
показалось, будто все это происходило вчера, а  может  быть,  происходит
еще и  сейчас.  Рахмета  Мамаева  никак  нельзя  было  даже  во  времена
фронтового братства назвать хорошим парнем. Хотя,  впрочем,  стоило  ему
тогда  только  захотеть,  как  он  сразу  же  из  отъявленного  мерзавца
превращался  в  прекрасного  человека,  доброго  товарища,  душу   любой
компании. Но это происходило лишь в тех случаях, когда ему было  выгодно
и приносило какой-то ощутимый доход. Людей в такие моменты так и  тянуло
раскрыть перед ним душу.
   Мамаев умел  дать  им  почувствовать,  что  выслушает  их  с  большим
вниманием и неподдельным интересом. А что еще нужно человеку,  когда  он
оказался в трудных обстоятельствах?
   И все-таки потом обычно оказывалось, что такая откровенность  никогда
не проходила даром. За потерю  контроля  над  собой  всегда  приходилось