- Занимаемся, Федор Павлович.
     - Откладывать это дело нельзя. Но все должно быть сделано аккуратно, чики-чики. С головы Малютина даже волос не должен упасть, ни одна пуговица на его одежде не должна поцарапаться. Только напугать. Но напугать так. чтобы он в штаны наложил.
     - Постараемся. Специалисты у нас хорошие, свое дело знают.
     - Не надо мне рассказывать про специалистов, не о цене договариваемся. Сделают, тогда и разберемся, хорошие они специалисты или не г. А ты. Боцман, потом Толику их поручи. Чтобы он твоих специалистов убрал, - вцепившись в воротник куртки бандита пробурчал Петров. - Ты меня понял?
     - Чего ж не понять, дело яснее ясного.
     - Ну, смотри у меня!


     Еще три дня лил дождь, и потом, словно специально, окончился как раз в день похорон капитана Федосеева.
     Хоронили его за городом, на небольшом сельском кладбище, рядом с дедом и отцом. Так захотела жена.
     Малютин, хоть и был занят по горло, понял, что не поехать не сможет, совесть не позволит. Как-никак, человек действовал по его поручению, и он в какой-то мере ответственен за его гибель. Но на этот раз Малютин твердо решил, что выступать не станет, хотя все ждали, когда он подойдет к гробу и скажет прощальные слова.
     Дольше всех говорил полковник Барышев, и Малютин слушал его речь так, словно бы говорил сам. "Да, чувствуется, что человек говорит на похоронах уже не в первый раз. Как лектор, который ездит с одной и той же лекцией по разным аудиториям и уже выучил ее наизусть".
     Тем не менее, он был благодарен Барышеву, во-первых, за то, что тот избавил его от необходимости выступать, а во-вторых, за то, что сумел посмотреть на себя как бы со стороны. "Больше на похоронах выступать не стану, - решил Малютин, - лучше сделаю все, чтобы найти этих сволочей-убийц".
     Он на пару секунд подошел к разверстой могиле и бросил туда горсть земли - сухого желтого песка, который почти беззвучно исчез в глубине ямы.
     И вновь Малютин решил отложить разговор с женой на завтра. Так уже случалось не первый раз: он возвращался домой усталый, злой, понимая, что не сможет спокойно поговорить, сорвется и начнет кричать. А семья, в общем-то, ни в чем не виновата, он сам согласился занять эту должность, прекрасно представляя, что его ждет в будущем.
     Заснуть он не мог очень долго, а проснулся с тяжелой головой, словно с похмелья. Сидел на кухне, рассеянно слушая радио. Новости казались ему пустыми, он лишь отметил, что никто не вспомнил о гибели капитана Федосеева. Значит, журналисты сдержали свое слово, значит, его еще уважают, значит, в слово, данное им самим, верят.
     Малютин оделся и посмотрел на часы. "Еще успею выпить кофе, может, голова перестанет болеть".
     Поглядывая в окно, он выпил чашку кофе, за ней другую. Но машина в положенное время у подъезда так и не появилась. "Черт его знает. Что случилось? Может, из гаража не выехал?"
     Опаздывать Малютину не хотелось. На самое начало дня он назначил две встречи, а к двум часам самому предстояло нанести визит к губернатору. Губернатор требовал отчета, почему люди Малютина почти парализовали работу порта. Жалобы на него поступали со всех сторон, Петров и Короедов постарались. Звонили и жаловались на него пограничники, таможенники, автомобилисты, железнодорожники, владельцы оптовых рынков. Выходило, что Малютин делом не занимается, а только мешает работе огромного предприятия и лишает казну поступлений. Предстояло сегодня убедить губернатора в том, что расследование продлится совсем недолго, может, недели две-три, и вскоре порт заработает на полную мощность.
     Малютин позвонил в гараж и, к своему удивлению, узнал, что машина выехала, как всегда, вовремя и по всем расчетам должна уже стоять у подъезда.
     - Я могу связаться с водителем, - предложил диспетчер.
     - Я и сам могу ему позвонить, - рассеянно ответил Малютин.
     "Подожду еще минут пять и позвоню Алексею", - так звали водителя.


     Алексей приехал в гараж на своем стареньком "Рено".
     Машину поставил на обычное место, и поскольку оставалось еще минут десять свободного времени, поболтал с другими водителями, обменялся новостями.
     В бывшем обкомовском гараже за последние годы многое изменилось, на место "Волг" пришли "Вольво", "Мерседесы". Но Малютин, когда его назначили на должность, лишь один раз проехался в "Мерседесе", а потом настоял на том, что будет ездить на "Волге", чтобы не вызывать лишних кривотолков. Поэтому Алексей чувствовал себя немного ущемленным.
     Это раньше "Волга" была престижной машиной, теперь же в потоке других автомобилей она выглядела, как раньше "Запорожцы" - ни тебе вида, ни важности. О том, что на машине ездит большой начальник, свидетельствовали лишь номера, начинавшиеся с двух нулей, и антенна радиотелефона, укрепленная на крыше.
     Алексей выехал из государственного гаража в хорошем расположении духа. "Наконец-то кончился дождь", - думал он, глядя на просветлевшее небо.
     Проехаться от гаража до дома Малютина он бы мог даже с закрытыми глазами: знал каждую выбоину в асфальте, каждый люк. Он проезжал здесь каждый день в одно и то же время. Малютин отличался пунктуальностью.
     Гаишники все машины из бывшего обкомовского гаража знали, как говорится, в лицо и останавливали чрезвычайно редко, лишь за тем, чтобы предупредить о перекрытии улиц или ремонтных работах.
     Миновав светофор, Алексей прибавил скорость. Дорога здесь была широкой и шла под уклон, спускаясь под путепровод. На этом участке все машины разгонялись, чтобы затем, не сбавляя скорость, выскочить на горку. Это место любили и гаишники, зная, что водители постоянно превышают здесь скорость и штрафовать в этом месте - милое и доходное дело. Однако устраивали засаду здесь лишь по вечерам.
     Гаишник возник абсолютно неожиданно, рядом с красными "Жигулями", словно именно эту черную "Волгу" он поджидал. И если бы не реакция водителя "Волги", то она проскочила бы мимо машины гаишника.
     Алексей нажал на педаль тормоза. Лицо лейтенанта было злым.
     - Нарушаете! - воскликнул он.
     Алексей хотел сказать, что он спешит, но тот вдруг улыбнулся:
     - Это что, машина Малютина? - козырнув, спросил лейтенант.
     - Его, а то чья же?
     - Можно вас на минутку?
     - Что такое, лейтенант?
     - Простая формальность. Давайте пройдем в нашу машину.
     Алексей выбрался из кабины, захлопнул дверцу и неторопливо, даже не захватив документы, направился к красным "Жигулям", в салоне которых сидел еще один лейтенант. На крыше красных "Жигулей" лежал радар.
     - Я даже не сразу понял, что это за машина, замотался, - усмехнулся лейтенант, беря в руки радар и показывая экранчик дисплея Алексею. - Превысили все-таки!
     - Бывает... Я, честно говоря, на спидометр не посмотрел.
     - Если бы я видел номера, не стал бы скорость мерить. Присядьте, пожалуйста, - лейтенант стал вежливым и любезным, хоть прикладывай к ране. - Тут к нам сигнал поступил, что украли черную "Волгу", на которой один генерал из штаба округа ездит. Привык, чудак, к "Волге". Вышел недавно на пенсию и теперь на черной "Волге" сам за рулем ездит.
     - Вот тут, - сказал второй лейтенант, сидевший в машине, - распишитесь и проставьте номер своей машины. Я понимаю, что если автомобиль два дня тому назад украли, то давно на запчасти разобрали, а не по городу на нем ездят. Но порядок есть порядок, для отчета нам нужно, чтобы видели - мы ни одной черной "Волги" мимо не пропустили.
     Предложение лейтенанта выглядело абсолютно идиотским, с точки зрения профессионала. Но Алексей, во-первых, спешил, а во-вторых, прекрасно знал, что в ГАИ существует столько идиотизма, всяческих бумаг, что легче всего сделать то, что от него требуют, к тому же, он действительно превысил скорость. Значит, услуга за услугу: они забывают о превышении, а он подписывает ничего не значащую для него бумагу.