В  полях  уже  горели  костры,  повсюду  слышался  разноязыкий  говор
множества людей. Огромное пространство шевелилось, почти сплошь покрытое
невиданной массой тел, многим из которых  в  скором  времени  предстояло
сделаться мертвыми. Среди этого ленивого  копошения  то  и  дело  белели
палатки обер-офицеров;  по  дороге  взад  и  вперед  проезжали  курьеры.
Гусарский  разъезд,  конвоировавший   пана   Кшиштофа,   несколько   раз
останавливали и, расспросив, беспрепятственно пропускали дальше.
   Наконец, гусары отыскали свой полк, и усатый унтер-офицер, спешившись
и отдав вестовому поводья, подошел с докладом к полковому командиру.
   -  А  это  что  за  чучело?  -  с  брезгливой  миной  поинтересовался
полковник,  указывая  на  растрепанную  фигуру  пана   Кшиштофа,   криво
сидевшего в седле со склоненной на грудь головой.
   - Осмелюсь доложить, господин полковник, - отрапортовал усатый унтер,
- это несомненный дезертир. Мы нашли  его  спящим  в  кустах  у  дороги.
Проснувшись, он пытался  оказать  сопротивление,  но,  увидев,  что  это
бесполезно, бросил оружие.
   - Какого дьявола, в таком случае вы его сюда притащили? - скривившись
еще сильнее, осведомился полковник. - Разве  я  должен  учить  вас,  как
поступают с дезертирами в военное время? Допускаю, что  у  вас  не  было
веревки; допускаю также, что вы пожалели пороха  на  этого  негодяя;  но
почему, дьявол вас забери, вы не прирезали его, как свинью?!
   -  Виноват,  мой  полковник,  -  вытягиваясь   в   струнку,   отвечал
унтер-офицер, - но на то были  причины.  Этот  человек  утверждает,  что
выполнял личное поручение маршала Мюрата. По его словам,  он  пользуется
личным покровительством короля Неаполя и даже  имел  при  себе  охранную
грамоту за его подписью.  Теперь  грамоты  при  нем  нет.  Этот  человек
утверждает, что грамота отобрана  у  него  лесными  бандитами.  Не  имея
возможности проверить это утверждение, я принял  решение  доставить  его
сюда и доложить обо всем вам.
   - Мюрат? - недоверчиво переспросил полковник. - Что общего может быть
у маршала с этим отребьем? По-моему, это беспардонное  вранье.  Как  вам
кажется, Дюбуа?
   - Как прикажете, мой полковник, - ответил унтер-офицер. -  Рассуждать
- не моя профессия. Однако же, я подумал, что если этот человек  говорит
правду, будет лучше не рисковать, чтобы не навлечь на себя гнев маршала.
   - Гм, - с сомнением произнес полковник. - В этом, однако, есть резон.
Если  негодяй  лжет,  его  никогда  не  поздно  повесить.  Но  если   он
действительно нужен  Мюрату,  то  такой  решительный  шаг  может  дорого
обойтись храбрецу, который его сделает.
   - Черт вас подери, Дюбуа, задали вы мне задачу.
   - Коня мне! Я сам доложу о нем маршалу.
   Палатка Мюрата была разбита на  вершине  невысокого  пологого  холма.
Король Неаполя без  сюртука,  в  одной  батистовой  рубашке,  украшенной
драгоценным брабантским кружевом, сидел на  складной  кровати,  походная
простота которой несколько скрадывалась  наброшенным  на  нее  роскошным
парчовым покрывалом. К кровати  был  придвинут  небольшой  столик,  тоже
складной, но, тем не менее, отличавшийся некоторым  изяществом.  Остатки
позднего обеда уже убрали, и теперь на столе красовалась большая  карта,
придавленная с  одной  стороны  бутылкой  бургундского,  а  с  другой  -
старинным,  оправленным  в  золото  стеклянным   кубком   необыкновенной