прячутся хорошо известные ему блюда, которые  можно  встретить  в  любом
провинциальном ресторане. Из хороших сухих вин имелись "Заговор монахов"
и "Молоко любимой женщины".
   И тут внезапно стих гул голосов  в  зале,  ножи  и  вилки  больше  не
скребли по дну тарелок, стало  слышно,  как  жужжит  попавшая  в  абажур
люстры рано проснувшаяся от зимней спячки муха.
   Холмогоров продолжал сидеть, склонившись над меню в красной  облбжке,
очень похожей на юбилейную папку. Он лишь поднял глаза. Дверь  ресторана
со стороны холла, где располагался гардероб, была широко открыта на  две
створки.
   В дверях стояли четверо хмурых ОМОНовцев, все в форме, с беретами  на
головах. Можно было подумать, что  они  пришли  с  очередным  рейдом  на
проверку документов, если бы не отсутствие оружия и черных масок.
   Странная это была компания.  Обычно  подчиненные  не  пьют  вместе  с
командирами, субординацию и в армии, и в милиции соблюдают свято.
   Но это касается лишь мирной жизни, а на войне  даже  полковник  может
позволить себе выпить с рядовым - перед лицом смерти все  равны.  Теперь
война докатилась и до Ельска.
   Подполковник Кабанов, майор Грушин и сержанты  Сапожников  и  Куницын
специально не готовились к походу в ресторан. Их свели вместе похоронные
дела, оформление документов.
   Как  водится  среди  русских,  кто-то  первым  задал  сакраментальный
вопрос: "Ну что?" Мужчины переглянулись и, как были  в  форме,  прямиком
отправились в ресторан, чтобы как  следует  помянуть  павших  товарищей.
Завтра, когда в бригаду понаедет начальство, сделать это будет сложно.
   Никто не произносил вслух того, о чем думал, но мозг каждого ОМОНовца
сверлила одна и та же мысль - увидим "черных", покажем  им!  И  неважно,
что под руку могут попасть не чеченцы, все они  одним  миром  мазаны.  В
том, что сегодня никто  не  станет  заступаться  за  кавказцев,  они  не
сомневались. И в том, что сегодня ОМОНовцам простят все, что  угодно,  -
тоже.
   Теперь,  когда  все  четверо  оказались  в  ресторане,  разочарование
отразилось на лицах спецназовцев: ни одного кавказца, хотя обычно  здесь
ими прямо-таки кишело! Выбор оставался небольшим: убраться восвояси  или
просто напиться.
   В гробовом молчании спецназовцы прошли через зал, и каждый, кого  они
миновали, с облегчением вздыхал: пронесло! Загремели стулья  и  ботинки.
Майор Грушин негромко кашлянул, как бы давая понять залу, что  опасаться
больше нечего, жизнь продолжается.
   -  Водку  и  закусить,  -  сделал   довольно   неопределенный   заказ
подполковник Кабанов.
   Он ни к кому конкретно не обращался, просто  бросил  в  зал  короткую
фразу, которая оказалась действеннее, чем обещание щедрых чаевых.
   Официанты в миг сервировали столик.
   - Не знаю, как оно там положено, - произнес подполковник  Кабанов,  -
не знаю,  что  говорит  по  этому  поводу  церковь,  но  помянуть  ребят
рюмкой-другой надо непременно.
   Он неумело перекрестился, несколько  секунд  раздумывая,  к  которому
плечу сначала - к правому или к левому - приложить три пальца.
   Сержанты Сапожников и Куницын в упор смотрели на майора Грушина. Тому