- Андрей!
Припал ухом к груди, но не услышал биения сердца.
- Он мертв, - сказал приехавший по вызову врач "скорой помощи".
- Как мертв!? - воскликнул реставратор. - Ведь только что мы... - и
тут же осекся.
- Мертвее не бывает, - пошутил доктор. - Вам надо вызывать милицию.
Андрей не был мертв, он все видел и все слышал, но смотрел на себя
как бы со стороны, словно находился под куполом храма, видел себя,
доктора, друга, распахнутую настежь дверь храма и небольшое слуховое
окно в куполе, на переплете которого сидел голубь. Голубь сорвался со
своего места, сделал круг под куполом, пролетев мимо удивительных глаз
Богородицы, и спланировал вниз, шумно хлопая крыльями.
Доктор, и друг Андрея невольно вскинули головы, и доктор тихо
произнес:
- Это его душа улетает.
Андрей улыбнулся, хотя губы его оставались неподвижными, лишь
капелька крови медленно стекала по чисто выбритой щеке. И тут Андрей
услышал голос, который не принадлежал никому из присутствующих, он
словно лился по косому лучу солнца, струящемуся из слухового окна в
куполе. Он даже не мог бы сказать, кому принадлежит голос, мужчине или
женщине, это был всепроникающий звук: "Ты не умер, ты будешь жить. Ты не
будешь строить, ты будешь находить места, и я тебе буду в Этом помогать"
- и голос растворился в солнечном луче.
А голубь все кружил и кружил по храму, словно не мог найти место, где
остановиться. Солнечный свет лежал на лице Андрея, и он чувствовал его
согревающее тепло. И тут он увидел на куполе не только глаза, а весь еще
не открытый реставратором лик Богородицы. Она была прекрасна и в то же
время строга и недоступна. Он чувствовал, что его и этот лик разделяет
огромное расстояние, которое невозможно преодолеть, и в то же время она
была рядом, она явила себя умирающему или умершему.
Пожилой небритый водитель "скорой помощи", привыкший за долгую работу
ко всяким ужасам, неторопливо снял с головы кепку, сжал ее в кулаке и,
склонив голову к плечу, принялся рассматривать упавшего из-под купола на
кучу битого кирпича Андрея Холмогорова.
- Не повезло. И какого хрена было лезть туда?
Ехать из самой Москвы, чтобы в первый же день по-глупому сорваться и
насмерть разбиться...
И тут водитель "скорой помощи" опустился на колени, прижал волосатое
ухо к груди Андрея.
Несколько мгновений напряженно вслушивался, а затем прошептал:
- Э, да у него сердце бьется! Через раз, но бьется.
- Не может быть! - сказал врач, но принялся щупать пульс.
Затем была реанимация, две операции в муромской больнице и самая
сложная уже в московской клинике, в Институте нейрохирургии.
Никто из медиков так и не мог ответить, каким чудом к Андрею
Холмогорову вернулась жизнь.
Как говорится, он получил травму, несовместимую с жизнью.
Но уже через год он ходил без посторонней помощи, а еще через полгода
уже никто не сказал бы, что еще совсем недавно медики приговаривали
этого мужчину к пожизненному сидению в инвалидном кресле. За время