Аграфены Антоновны Зеленской. Несмотря на долгое пребывание в
беспамятстве, большую потерю крови и продолжавшую глодать его лихорадку,
пан Кшиштоф мгновенно оценил ситуацию и понял, что означает сие видение.
Ничего хорошего сие видение, увы, не означало, и Огинский, издав
жалобный стон умирающего, поспешно закатил глаза, прекрасно сознавая при
этом, что такой трюк ему уже не поможет.
Так и вышло. Княгиня Зеленская, приехавшая в Москву и случайно
прослышавшая о том, что ее несостоявшийся зять при смерти лежит в
госпитале, мигом отыскала пана Кшиштофа и вцепилась в него мертвой
хваткой. Ослабевший в результате ранения, не знающий своего истинного
положения и не имеющий даже возможности скрыться, пан Кшиштоф был
обречен. Скромное венчание состоялось в часовенке при госпитале, как
только жених смог подняться на ноги и без посторонней помощи пройти
несколько шагов. После торжественной церемонии счастливые молодожены
были доставлены в маленькую грязноватую квартирку, которую после
распродажи своего имущества и выплаты долгов князя Аполлона Игнатьевича
снимали Зеленские. Молодым отвели узкую, как ножны офицерской шпаги,
вечно погруженную в сырой полумрак комнатушку, окно которой выходило на
помойку. За одной стеной этих королевских апартаментов по ночам
раскатисто храпела Аграфена Антоновна, которой, попискивая, как мышонок,
вторил князь; за другой круглые сутки ели друг друга поедом Елизавета
Аполлоновна и Людмила Аполлоновна. Часто, лежа по ночам без сна,
прижатый к шершавой стене большим, неприятно горячим и рыхлым телом
супруги, пан Кшиштоф думал о том, каким образом он до этого докатился.
Такие мысли не давали ему покоя, он вставал и, набив дешевым табаком
глиняную трубку, принимался курить, расхаживая из угла в угол по комнате
- три шага туда и столько же обратно. Разбуженная его шагами и удушливой
вонью скверного табака Ольга Аполлоновна просыпалась и сварливо
спрашивала, который час. Тогда пан Кшиштоф грубил жене и мысленно
проклинал Лакассаня за то, что выпущенная его рукой пуля не попала
немного правее и ниже, - тогда, по крайней мере, все закончилось бы
быстро и безболезненно.
К началу весны его рана окончательно зажила, и в один прекрасный
день, выйдя в лавку за табаком и имея при себе ровным счетом один рубль
и три копейки денег, пан Кшиштоф Огинский бесследно исчез, словно
растворившись в солнечном свете и частом стуке капели. Его искали, но
так и не нашли. Ольга Аполлоновна рыдала в голос, ее сестры тихо
злорадствовали и на какое-то время даже перестали браниться друг с
другом.
Тогда же, в начале весны, в смоленскую усадьбу Вязмитиновых
потянулись подводы со строительными материалами и вооруженные плотницким
инструментом мужики. В старом доме с колоннами зазвенели пилы и
затюкали, вгрызаясь в податливое дерево, топоры. Жизнь возвращалась в
разоренную усадьбу, властно вступая в свои права, но княжна Мария
Андреевна, так же, как и пан Кшиштоф, часто просыпалась по ночам от
страшного сна. Сон был всегда один и тот же, и в нем княжна видела лицо
капитана французской гвардии Виктора Лакассаня таким, каким оно
предстало перед нею в последний раз - серое, осунувшееся, со стекающей
из угла губ струйкой не правдоподобно яркой крови, искаженное гримасой
нечеловеческой муки, несчастное и обиженное. Это лицо преследовало ее,