от полковника,  поручик  имел  несколько  озадаченный  и  вместе  с  тем
загадочный вид, а по  губам  его  то  и  дело  пробегала  неопределенная
улыбка.
   С  наступлением  темноты  отряд,  несмотря  на  неудовольствие  графа
Стеблова, остановился на ночлег в деревне, расположенной всего в  десяти
верстах от города. От старосты были получены верные сведения, что экипаж
княжны Вязмитиновой проезжал здесь, держа путь в сторону Москвы,  и  что
было это вчера утром. Таким образом, погоня была на верном пути, хотя  и
отставала от преступной княжны почти на двое суток.
 
Глава 14 
 
   Это случилось уже после того, как они,  не  останавливаясь,  миновали
Можайск и проехали Бородино.  Заваленное  трупами  и  обломками  оружия,
заснеженное Бородинское поле являло собою  страшное  зрелище.  Это  было
царство воронов, которые во множестве  сидели  здесь,  выкапывая  из-под
снега свою ужасную пищу. Мария Андреевна проехала мимо, крепко  зажмурив
глаза, и открыла их, только когда сидевший рядом с нею Лакассань  уверил
ее,  что  поле  сражения  осталось  позади.  Даже  француз,  с  пугающим
равнодушием относившийся к смерти, теперь выглядел непривычно задумчивым
и подавленным: очевидно, удручающее зрелище оказало воздействие даже  на
его холодный ум профессионального убийцы.
   Лошадьми правил Огинский. С того момента, как его предательство  было
раскрыто, и Лакассань  при  княжне  отхлестал  его  по  щекам,  пообещав
подробнейшим образом обрисовать Мюрату все тонкости  его  двойной  игры,
пан Кшиштоф не проронил ни слова.  Даже  когда  к  нему  обращались,  он
продолжал хранить угрюмое молчание, с размеренностью  автомата  выполняя
возложенные на него Лакассанем обязанности кучера, конюха  и  лакея.  Он
напоминал Марии Андреевне больное животное;  впрочем,  жалости  к  этому
подлецу она не испытывала. Дни его были сочтены -  так  же,  как  и  ее.
Несомненно, она была жива лишь до тех пор,  пока  Лакассань  нуждался  в
ней, как в своеобразном пропуске при передвижении по территории,  где  в
любую минуту можно было встретиться с разъездом русской конницы.
   Мало-помалу  княжна  начала  привыкать   к   мысли   о   неизбежности
собственной  смерти.  Вид  усеянной  окоченевшими  трупами   заснеженной
обочины немало этому способствовал. Когда-то  все  эти  люди  тоже  были
живыми, любили кого-то и  лелеяли  какие-то  свои  надежды  и  мечтания.
Теперь же они превратились просто в пищу для стервятников, и княжне  все
чаще  приходило  в  голову,  что   участь   старого   князя   Александра
Николаевича, без церемоний зарытого в саду уланами капитана Жюно, скорее
всего, покажется завидной  по  сравнению  с  тем,  что  поджидало  ее  в
ближайшем будущем. Никакого плана побега  у  нее  по-прежнему  не  было:
Лакассань все  время  находился  рядом,  не  расставался  с  оружием  и,
казалось, никогда не спал.
   Сумерки застали их в заснеженном лесу. Огинский свернул  с  дороги  и
принялся распрягать лошадей. Верховые лошади, на которых он и  Лакассань
ехали до встречи  с  княжной,  бежали  следом  за  каретой,  привязанные
поводьями к запяткам. Пока пан Кшиштоф возился, ломая сучья для  костра,
Лакассань вынес из кареты  изрядно  полегчавший  погребец  со  съестными
припасами и развернул его прямо на снегу.