Однако Сергей Слесаренко так и остался неподвижным...
   Макар решал, подарить сопляку жизнь  или  оборвать  ее  одним  слабым
движением  указательного  пальца  -  "перста  божьего".  Почему-то   его
забавляла отрешенность паренька от всего мира.
   - Да, - удивленно произнес вслух умудренный жизненным  опытом  бывший
кэгэбист, - другая пошла молодежь! У них другой  мир,  другие  идеалы...
Может, и мой пацан где-то вот так сидит в "виртуальном мире"!
   Макар глубоко  вздохнул  и  окинул  комнату  пронзительным  взглядом,
словно  хотел  найти  ангела-хранителя  этого   зеленого   мальчишки   -
невольного свидетеля. Однако мужчина никого не обнаружил.
   И вдруг ему показалось, что ангел-хранитель - это он сам!
   - Хер с ним, - прошептал Макар и, пятясь назад, не опуская  пистолета
с глушителем, медленно и тихо вышел из комнаты...
   Таньга встретил сообщников коротким вопросом:
   - Как?
   Старик утвердительно кивнул головой.
   - Порядок,  -  усталым  голосом  произнес  он  и  кивнул  головой  на
притихшего охранника. - Как у тебя?
   - Тихо.
   - Рассчитайся с товарищем!
   Азиат вытянулся.
   - Слушаюсь!
   Старик и Макар молча вышли, а Таньга подошел вплотную к Байдакову.
   - Как тебя зовут?
   - Ю-рий... - не понимая, куда  клонит  странный  фээсбэшник,  тихо  и
робко произнес молодой паренек.
   - Так вот, Юрий, - весело произнес  мужчина,  -  молчание  -  золото!
Понял?
   Байдаков утвердительно закивал головой. У него сразу  же  отлегло  от
сердца, словно оттуда свалился  тяжелый  камень,  нещадно  давивший  его
последние десять минут.
   - Да.
   - Молодец, сынок, - усмехнулся азиат и  дружески  похлопал  парня  по
плечу, - усвой это навсегда!
   - Постараюсь.
   - Надеюсь... - одновременно с негромким хлопком процедил безжалостный
киллер. , Молодой человек  не  успел  и  вздохнуть,  как  новая,  доселе
неизвестная волна боли захлестнула его и кольнула в самое  сердце.  Юрий
вздрогнул и медленно осел. Из левого  уголка  рта  потекла  тонкая  алая
струйка...

Глава 4

   Екатерина  Ершова,  красивая,  с  прекрасной  фигурой,  женщина   лет
тридцати решительно и ловко разрезала на  перроне  Белорусского  вокзала
нахлынувшую  на  нее  разношерстную  толпу   пассажиров,   спешивших   в
первопрестольную. Она опаздывала на брестский поезд, который должен  был
отправиться с третьего пути.
   Вслед за женщиной спешил Илья Мещерский с кофром и дорожной сумкой  в
руках и подбадривал подругу: