навстречу его отряду оттуда вдруг пошла стройными рядами свежая  русская
пехота, явно стоявшая до этого в резерве и  наконец  дождавшаяся  случая
поучаствовать в горячем  деле.  Это  был  резервный  батальон  Уфимского
пехотного полка, усиленный остатками различных отступивших  с  поля  боя
частей,  выведенный  в  контратаку  на  батарею   Раевского   генералами
Ермоловым и Кутайсовым. Пан Кшиштоф не знал этого,  но,  увидев  густые,
ощетиненные лесом штыков шеренги и гарцевавших перед  ними  всадников  в
генеральских мундирах, мигом покрылся холодным потом. Было ясно, что его
злосчастная судьба, словно в насмешку, подбрасывала ему отличный  случай
геройски погибнуть, выполняя  секретное  поручение  Мюрата.  Обернувшись
через левое плечо, он увидел ухмылку Лакассаня и понял, что окончательно
пропал. Пытаться напасть на кого-нибудь из двух  гарцевавших  поблизости
на горячих конях русских генералов в  виду  такой  массы  неприятельских
войск было равносильно самоубийству; отказаться же  от  такой  отчаянной
попытки означало смерть от руки Лакассаня. Пан Кшиштоф не обольщался: он
знал, кто является истинным командиром отряда, и не сомневался, что если
не сам Лакассань, то кто-нибудь из находящихся  под  его  началом  людей
непременно достанет его пулей или саблей, если он попытается бежать.
   Выхода не было, смерть  окружила  пана  Кшиштофа  со  всех  сторон  и
приближалась, стремительно  сжимая  кольцо.  Между  тем  его  отряд  был
замечен, и к нему подскакал майор в красном ментике гвардейского  гусара
с обмотанной кровавой тряпкой головой и  закопченным  усатым  лицом,  на
котором неестественной белизной  сверкали  белки  глаз  и  оскаленные  в
гримасе жуткого напряжения зубы.
   -  Какого  полка?  -  страшно  закричал  он  еще  издали.  -   Почему
отступаете?
   Пан Кшиштоф закусил губу и оглянулся на Лакассаня. Бесцветный  убийца
коротко кивнул, давая понять, что события развиваются наилучшим образом.
Что касалось пана Кшиштофа, то он в этом очень сомневался: ему казалось,
что он уже умер и лишь по недоразумению сохранил  способность  сидеть  в
седле и издавать какие-то звуки.
   - N-ского гусарского полка поручик Огинский! -  почти  не  соображая,
что говорит, отрапортовал  пан  Кшиштоф,  безотчетно  назвавшись  именем
своего кузена, который действительно служил в N-ских гусарах. - Осмелюсь
доложить, господин майор, сие есть  не  отступление,  но  маневр,  целью
коего является скорейшее соединение со своими  и  дальнейшее  участие  в
баталии.
   - N-ский полк? - удивился майор, и пан Кшиштоф  спиной  почувствовал,
как насторожился неплохо понимавший по-русски Лакассань. -  Но  ведь  он
как будто  погиб  под  Смоленском...  Впрочем,  пустое.  Приказываю  вам
присоединиться к отряду, имеющему  своей  задачей  выбить  неприятеля  с
батареи Раевского. Себя не жалеть, Россия нас не забудет!
   - Позволено ли мне будет узнать, господин майор, - спросил  Огинский,
- кто возглавляет сию геройскую контратаку?
   - Генерал-лейтенант  Ермолов  и  начальник  артиллерии  генерал-майор
Кутайсов, - отвечал  майор.  -  Идти  в  бой  под  рукой  столь  славных
генералов есть великая честь, поручик!
   - Полностью с вами согласен,  -  непослушными  губами  выговорил  пан
Кшиштоф, бросив быстрый взгляд на Лакассаня.
   Лакассань одобрительно кивнул ему - этот пес был  доволен  поведением