неприятностей. Это не угроза, сударь. Я лишь хочу, чтобы вы как  следует
уяснили свое положение. Вы обязаны все время находиться в  самом  пекле,
лезть из кожи  вон,  не  жалеть  себя  и  своих  людей  ради  достижения
поставленной перед вами цели:  обезглавить  русскую  армию,  вывести  из
строя как можно больше генералов,  внести  в  ряды  русских  путаницу  и
неразбериху  и  тем  содействовать  победе   французского   оружия.   Вы
понимаете, надеюсь, о чем я говорю. Убитый  командир  полка  -  это  уже
хорошо, но меня интересует дичь покрупнее". - "Кутузов, сир?  -  спросил
пан Кшиштоф, уже успевший понять, что поручение Мюрата  -  лишь  другой,
более изощренный вид казни. - Вам нужна  голова  фельдмаршала?"  -  "Это
было бы просто превосходно, - ответил Мюрат. -  Но  буде  м  реалистами:
Кутузова вам, скорее всего, не достать. Старик не полезет на поле боя  с
саблей наголо, а прорваться в его ставку - дело  немыслимое.  Кутузов  -
мозг русской армии, но даже самый могучий мозг  будет  беспомощен,  если
отделить его от тела. Убейте  Багратиона,  убейте  Ермолова,  Воронцова,
Коновницына, и перед нами окажется руководимое  кучкой  бездарей  стадо,
как это было при Аустерлице..."
   Пан Кшиштоф вынул из другого кармана кожаный  кисет,  и  тут  на  его
плечо опустилась  чья-то  ладонь.  Он  обернулся  и  увидел  узкоплечего
невзрачного человечка с пустым взглядом холодных рыбьих глаз и вытянутым
унылым лицом, которое по обыкновению казалось сонным и как бы не  вполне
живым. Венгерка и ментик русского гусара смотрелись на нем, как седло на
корове, простреленный навылет  кивер  косо  сидел  на  поросшей  редкими
бесцветными  волосами  остроконечной,  похожей  на  огурец  голове.  Это
нелепое создание прозывалось Лакассанем и было  опаснее  лесной  гадюки.
Пан Кшиштоф не раз слышал об этом бесцветном  убийце,  верой  и  правдой
служившем своему господину, и теперь получил возможность познакомиться с
ним накоротке благодаря сомнительной любезности короля Неаполя.
   Лакассань был ядовитым зубом во рту Мюрата, его верным кинжалом и  не
дающим промаха пистолетом. Это был прирожденный шпион и наемный  убийца,
и то, что Мюрат приставил его к Огинскому, яснее всяких слов говорило  о
степени доверия, которое маршал испытывал к  пану  Кшиштофу.  Пока  этот
похожий на трупного червя человек находился рядом, у  пана  Кшиштофа  не
было  ни  малейшей  возможности  уклониться  от  выполнения  полученного
задания.
   - Что вам нужно? - несколько  резче,  чем  следовало,  спросил  он  у
соглядатая.
   - То же самое я хотел спросить у вас, - прошелестел Лакассань.  Голос
его, такой же бесцветный, как и внешность, был едва различим  в  грохоте
сражения. - Мне показалось, что вы намерены объявить привал, в то  время
как  бой  в  самом  разгаре,  и  наша  миссия  до   сих   пор   остается
невыполненной.
   -  Послушайте,  Лакассань,  -  сдерживаясь,  сказал  пан  Кшиштоф,  -
насколько  я  понял,  маршал  поручил  командование  отрядом   мне.   Вы
приставлены к моей персоне в качестве помощника, так помогайте, черт  бы
вас побрал, и не смейте мешать! Лезть на рожон -  невелика  премудрость.
Мы потеряли пятерых, не успев даже как следует осмотреться. Если я попру
напролом, мы погибнем все до одного без  малейшей  пользы  для  дела.  Я
должен обдумать свои действия, вам понятно? Я не умею думать с  пулей  в
голове, а вы?