Ивлин Во.
    Офицеры и джентльмены

   -----------------------------------------------------------------------
   Evelyn Waugh. Sword of Honour (1965) [Men at Arms (1952).
   Officers and Gentlemen (1955). The End of the Battle (1961)].
   Пер. - П.Павелецкий, И.Разумный, А.Шевченко. М., "Воениздат", 1979.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 29 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МЕЧ ПОЧЕТА


1

   Когда дедушка и бабушка Гая Краучбека Джервейс  и  Хермайэни  проводили
свой медовый месяц в Италии, Рим находился под защитой французских  войск,
его суверенное святейшество  выезжало  в  открытом  экипаже,  а  кардиналы
совершали верховые прогулки на Монте-Пинчо в дамских седлах.
   Джервейса и Хермайэни радушно приветствовали в двух десятках украшенных
фресками дворцов. Папа Пий принял их в порядке  частной  аудиенции  и  дал
свое особое благословение союзу двух английских семей,  которые  подвергли
испытанию свою веру, но зато сохранили и приумножили материальное величие.
Часовня в Бруме не  оставалась  без  священника  на  протяжении  всех  лет
действия законов против  папистов  и  нонконформистов,  а  брумские  земли
простирались  неурезанными  и  незаложенными   от   Куонтока   до   холмов
Блэкдаун-Хиллс. Предки обеих этих семей кончили жизнь на виселицах. Город,
захлестнутый  теперь  потоком  прославленных  новообращенных,  все  еще  с
гордостью вспоминал своих старых защитников.
   Джервейс Краучбек поглаживал бакенбарды, находя почтительную  аудиторию
для выражения своих взглядов на ирландский вопрос и католические миссии  в
Индии. Хермайэни  устанавливала  мольберт  среди  развалин,  и,  пока  она
рисовала, Джервейс  читал  вслух  поэмы  Теннисона  и  Патмора.  Она  была
красивой и разговаривала на трех языках; в нем же было все то, что римляне
ожидали увидеть  в  англичанине.  Счастливую  пару  везде  приветствовали,
расхваливали и баловали, но у них самих не все было так гладко. Их горе не
выдавали  даже  самые  незначительные  признаки  или  намеки,  но,   когда
скрывались последние экипажи и они оставались  наконец  одни,  между  ними
обнаруживались досадные расхождения, о  которых  никто  из  них  нигде  не
говорил, кроме как в молитвах, и которые  были  следствием  застенчивости,
чрезмерной чуткости и целомудрия.
   Позднее в Неаполе они присоединились  к  компании  друзей  и  совершили
прогулку на яхте вдоль побережья, заходя в изредка попадавшиеся гавани. На
этой яхте, в отдельной каюте, однажды ночью между ними  произошло  наконец
все, как надо, и их любовь получила радостное для обоих завершение.
   Перед тем как заснуть, они почувствовали, что  машины  остановились,  и
услышали грохот  стравливаемой  якорной  цепи.  Когда  Джервейс  вышел  на
рассвете на палубу, он  увидел,  что  яхта  стоит  на  якоре  под  защитой
скалистого берега полуострова. Он позвал Хермайэни, и они,  стоя  рука  об