Вечер. пары выходят  на потеющие улицы,  рука  об руку. В  верхнем окне
играет какая-то группа в  стиле реггей, которой еще работать и работать  над
собой.  Рестораны продвигают  стиль альфреско,  но плетенный стул на пыльной
улице с проходящими мимо  автобусами - это не Венеция.  Я  смотрю  как ветер
носит мусор между пиццами и плетенными графинами.
  Хитрого  вида   официант  поправляет  свой  галстук-бабочку  в  зеркале
кассирши, хлопает  ее по заду, кладет мятную таблетку на свой красный язык и
виляющей   походкой   подходит   к   столику,   за   которым   сидит  группа
несовершеннолетних   девушек,  пьющих   Кампари   с  содовой.  "Мадам  будет
что-нибудь заказывать из еды?".
  Я сажусь в первый попавшийся автобус, не интересуясь куда он идет.
  Какое это имеет значение, если я все равно не буду ближе к Луизе? Город
гноится. Водитель автобуса не открывает дверей во время движения автобуса.
  Воздух  пропах бургерами и чипсами. Толстая женщина в нейлоновом платье
без  рукавов  сидит  расставив  ноги, обмахиваясь  своей  туфлей. Ее  макияж
расплылся полосками грима.
  "ОТКРОЙ ДВЕРИ,  ДОЛБОЕБ",  кричит  она "Отвали",  говорит водитель,  не
оглядываясь. "Ты умеешь читать объявления? Читать умеешь?"
  На  объявлении  написано: "Не  отвлекайте водителя  во время езды".  Во
время этой беседы мы стоим в пробке.
  Пока  температура  поднимается,  сидящий передо  мной  мужчина  находит
утешение  в  своем мобильном телефоне. Как  и у всех пользователей мобильных
телефонов,  у  него  нет  ничего   срочного   сказать  -  он  просто   хочет
разговаривать. Он смотрит на нас, чтобы узнать, смотрим ли мы на него. Когда
он  наконец произносит "Ну  пока, дружище  Кев", я  очень  вежливо прошу его
воспользоваться его телефоном и предлагаю ему 1 фунт.
  У  него нет желания расставаться  с такой важной частью своего мачизма,
но  он соглашается набрать  для меня  номер и подержать трубку у моего  уха.
После  нескольких  пустых  гудков  он  говорит:  "Там  никто  не  отвечает",
прикарманивает мой фунт  и вешает  свою сумку с  сокровищем через плечо,  на
бульдожью цепь. Это был дом Луизы, где никто не отвечал.
  Я решаю пойти и посмотреть своими глазами.
  Я  нахожу такси, которое везет меня по густой жаре умирающего  дня и мы
сворачиваем на  площадку как раз в тот момент, когда БМВ Элгина  въезжает на
обочину  тротуара. Он выходит и открывает дверь, из которой выходит какая-то
женщина. Это был маленький деловой костюм  с серьезным макияжем  и тем родом
прически, которая выстоит в любую погоду. У нее  в руках небольшая  дорожная
сумка, в  руках  у  Элгина - чемодан, они смеются. Он целует ее  и  роется в
кармане в поисках ключей.
  "Вы выходите или нет?" - спрашивает мой водитель.
  Я  пытаюсь  взять себя в руки.  Перед  дверью  я делаю глубокий  вдох и
нажимаю звонок. Спокойно. Спокойно. Спокойно.
  Знойная штучка открывает дверь. Я широко улыбаюсь и прохожу мимо  нее в
широкий холл. Элгин стоит спиной ко мне.
  "Милый..." начинает она "Привет Элгин".
  Он  делает резкий  оборот  вокруг  собственной оси. Мне казалось  что в
реальной жизни люди не  делают  таких телодвижений,  а  только в боевиках  с
криминальными  закидонами.  Элгин  делает движение наподобие Фрэда Астера  и
встает между мной и знойной штучкой. Не знаю почему.
  "Ты не сходишь приготовить чай, дорогая?" - говорит он, и она удаляется