плывущей  по волнам  голосов  подпевающей,  рыдающей уже  подвыпившей  толпы
посетителей.  На  фоне  этих  пьяных и  болезненно дребезжащих голосов,  мы,
"Весенняя зелень",  прыгаем от стола к столу, разбрасывая  пакеты с пиццей и
утешительные кружки. Я начинаю не выносить своего напарника.
  Все еще  ни  слова  от Элгина.  Работаю все  усерднее, смешиваю  больше
коктейлей, остаюсь допоздна, не сплю, не думаю.
  Возможно  меня  ожидала бы  перспектива  спиться,  если  бы  здесь было
что-либо потребное для питья.
  "Мне бы хотелось посмотреть где ты живешь."
  Я  стою  за  стойкой бара,  угрюмо  потягивая  уже которую подряд пинту
"Смертельной Экстры", когда Геил Райт дает мне понять, что  собирается пойти
ко мне домой. В два часа  ночи, когда наши последние ночные птички выпали из
своих промокших гнезд, она заперла дверь и положила мой складной велосипед в
багажник своего автомобиля. У нее была кассета с записью Тэмми Уайнет.
  "Мне нравится твоя  сдержанность" - говорит она. "Мне не  хватает этого
на работе".
  "Почему же ты держишь это место?"
  "Мне  нужно чем-то заниматься,  чтобы  зарабатывать на жизнь. Я не могу
рассчитывать на прекрасного принца в моем возрасте." - засмеялась она -  Или
с моими вкусами."
  Встань  рядом со своим мужчиной, говорила Тэмми, и  покажи миру, что ты
его любишь.
  "Летом  я хочу  устроить фестиваль Кантри и Вестерна,  что  ты  об этом
думаешь?" - она слишком резко срезает угол.
  "Во что мы будем одеты?"
  Она опять засмеялась, более  пронзительно на сей раз. "Тебе не нравится
твой комбинезончик? Я думаю,  ты выглядишь в нем Обворожительно. Она сделала
ударение  на "О" так, что это  прозвучало скорей как  прыжок через пропасть,
чем как  комплимент. "Очень мило с твоей стороны подвезти меня"  - говорю я.
"Я могу предложить тебе что-нибудь выпить, если ты не против."
  "О-о да, - говорит она, - "О-о да".
  Мы  выходим из  ее машины,  я открываю дверь своей  квартиры  холодными
пальцами и с холодным сердцем приглашаю ее войти.
  "Здесь  мило  и  тепло" - говорит  она  и прижимается  к  печке.  У нее
огромная задница. Она напомнила мне шорты, в которых ходил  мой бойфренд. На
них  была надпись:  "Осторожно  задница" (Игра слов  в  английском  (GL)A .
HA DLE WITH CARE -- "ОСТОРОЖНО.  СТЕКЛО", где в слове "стекло" стерты первые
2 буквы, прим. переводчика). Она поворачивает свой зад и роняет керамическую
кружку.
  "Не беспокойся" - говорю  я,  она  была  слишком  громоздкой  для  этой
печки".
  Она  осторожно  погружает себя в  качающееся  кресло  и  принимает  мое
предложение выпить горячий шоколад, недвусмысленно намекнув на Казанову. Мне
этот факт всегда казался малоизвестным.
  "Это  не правда" -  говорю  я "Шоколад  это прекрасное снотворное". Что
тоже неправда, но я думаю, что Гейл Райт возможно  проглотит это, клюнув  на
то что я говорю это очень уверенным тоном. Я многозначительно зеваю.
  "Сумасшедший день" - говорит она "Сумасшедший день. Это заставляет меня
мечтать о других вещах. О таких темных, возбуждающих штучках".
  Патока. Это  первое, что приходит  мне в голову. Как бы это выглядело -