часов с сутки, Сара серьезно заболела, и, казалось, что скоро она умрет. Она
лежала в  поту  и  бредила, ее голова  металась по подушке и она  непрерывно
повторяла  одно  и  то же слово - Элгин. Исав,  стоя  на  коленях, заливаясь
слезами,  и,  теребя свою  накидку для  молитв  под черным  пальто,  впал  в
суеверие. Если это было последнее слово его жены тогда это наверняка  что-то
означает,  что-то  должно означать.  Таким образом это слово  обрело  плоть.
Самуил стал Элгином и Сара не умерла. Она продолжала жить, чтобы производить
тысячи галлонов куриного супа и  всякий  раз, когда она разливала его в чаши
она говорила: "Элгин, Иегова спас меня для того, чтобы я служила тебе".
  Так и  рос Элгин,  думая, что мир должен служить  ему, ненавидя  темный
прилавок  в маленькой аптеке  своего  отца, ненавидя  свою обособленность от
других мальчиков, и желая ее больше всего на свете.
  "Ты  ничтожество,  ты  пыль",  говорил  Элгин  "Воспитай  себя  и стань
мужчиной".
  Элгин получил стипендию в частной школе.  Он был маленьким, узкоплечим,
близоруким  и  ужасно  умным.  К  сожалению  его  религия  не  позволяла ему
участвовать в субботних играх, и хотя ему удалось избежать издевательств все
же  он был  обречен  на одиночество. Он знал,  что был  лучше  тех  высоких,
квадратноплечих красавчиков, чья внешняя привлекательность  и простые манеры
завоевывали всеобщую  любовь и уважение.  Кроме того все они были  странные
Элгин видел как  они дерутся друг с другом - рты раскрыты, яички  напряжены.
Никто никогда не пытался тронуть его.
  Он влюбился  в Луизу, когда  она выиграла у  него  одиночный поединок в
финале Общества Дискуссий.  Ее школа была всего  в  миле от  его школы и  по
дороге  домой,  он  должен  был каждый  раз проходить  мимо нее. Он  взял  в
привычку проходить  там именно в тот момент, когда она выходила из школы. Он
был  очень обходителен с  ней, он старался изо всех сил, он не пускал пыль в
глаза, он  не был  саркастичным.  Она  всего год была  в  Англии,  где  было
холодно. Они оба  были эмигрантами  и нашли  поддержку друг  в друге.  Потом
Элгин уехал в Кембридж, выбрав колледж, который славился  своими спортивными
достижениями.  Только  через  год после  своего  приезда  туда  Луиза  стала
подозревать  его  в мазохизме. Это  подтвердилось,  когда лежа на кровати, и
раздвинув ноги, он умолял ее зажать его пенис прищепкой.
  "Я могу вытерпеть это" - сказал он. "Я собираюсь стать врачом".
  Тем временем, в Стамфорд Хилле, Исав и Сара, запертые  в молельне на 24
часа Шабата, размышляли о том, что случилось с их мальчиком, который попал в
лапы огненноволосой искусительницы.
  "Она погубит его" - сказал Исав, "Он обречен. Мы все обречены".
  "Мой мальчик, мой  мальчик",  говорила Сара "И всего лишь какие-то метр
семьдесят".
  Они  не  пришли на его  регистрацию  в  Кембридже.  Да и как они  могли
прийти, если  Элгин назначил  этот день  на  субботу.  Была Луиза в шелковом
платье, цвета слоновой  кости  с  серебряной  лентой  на голове.  Ее  лучшая
подруга Джанет с фотоаппаратом и кольцами.  Был еще лучший друг Элгина имени
которого он не мог вспомнить. Был  Элгин в несколько тесноватом ему костюме,
взятом напрокат.
  "Понимаешь" - сказала Луиза, "Я знаю, что он чувствовал себя защищенным
рядом со мной, потому что я могла  контролировать его,  потому что  я должна
была быть одной из тех людей, кто несет за него ответственность".
  "А как же он? О чем он думал?"