Маргарет: Оказывается, можно быть  одинокой, когда живешь  с человеком,
которого  любишь.  Даже больше,  чем когда рядом нет никого и ты  совершенно
одна. Если он не любит тебя...

     Пауза. Брик, хромая, идет к авансцене и спрашивает, не глядя на нее.

     Брик: А ты хотела бы жить совершенно одна, Мегги?

     Еще пауза. У нее перехватило дыхание. Затем,  справившись  с собой, она
кричит.

     Маргарет: Нет! Пока  нет! Нет!  Ни за что на  свете! (Еще раз судорожно
вздыхает.  Еле сдерживается, чтобы не  разрыдаться, потом с огромным усилием
переключается на текущие дела.) Приятно быть под душем?
     Брик: Угу.
     Маргарет: Вода прохладная?
     Брик: Нет.
     Маргарет: Но тебя она освежила?
     Брик: Немного...
     Маргарет: Я знаю, чтобы тебя сразу освежило.
     Брик: Что?
     Маргарет: Растирание спиртом. Или одеколоном!
     Брик: Одеколон хорош после тренировки, а я уже давно  не  тренировался,
Меги.
     Маргарет: Но ты в хорошей форме.
     Брик (безразлично): Ты так думаешь, Мегги?
     Маргарет:  Я всегда думала, что алкоголики быстро теряют свежий вид, но
я ошиблась.
     Брик (сухо): Спасибо.
     Маргарет:  Ты  единственный  алкоголик  на   моей  памяти,  который  не
расплылся.
     Брик: Я становлюсь дряблым, Мегги.
     Маргарет:  Рано  или поздно  это  случиться.  И  Скиппер уже начал было
сдавать,  когда...  (Внезапно  замолкает.) Прости.  А  я-то  мечтала:  вдруг
алкоголь  тебя обезобразит и тогда страдания великомученицы Мегги станут  не
такими жуткими. Но  нет  в жизни счастья, нет.  Ты будто еще похорошел с тех
пор, как подружился с бутылкой. Мускулы  разгладились, движения стали мягче;
не подумаешь, что ты спортсмен.  (Слышно, как  на  лужайке играют  в крокет;
стук молотков и отдаленные голоса.) Впрочем, ты всегда выступал,  будто тебе
и не  важно, как закончится игра. А сейчас, когда ты проиграл, просто ушел с
поля, в тебе появилось какое-то новое очарование. Очарование побежденных.  Я
встречала  его  у  стариков  и безнадежно  больных. Ты  всегда так  спокоен,
невозмутим.  (Доносятся звуки  музыки.)  А  там  все играют  в крокет.  Луна
появилась.  Белая-белая.   Только   начинает  немного  темнеть...   Ты   был
потрясающим  любовником, Брик, потрясающим.  Я  думаю,  потому  что  сам был
всегда равнодушен к постели. Разве я не права? Все было естественно. Просто,
само  собой.  И, так  ни странно, такое безразличие украшало тебя. И знаешь,
если  б  я поняла,  что  мы никогда, никогда больше  не будем вместе,  я  бы
бросилась в кухню,  схватила бы самый длинный и острый нож и проткнула  себе
сердце. Клянусь тебе! Только у меня никогда не будет очарования побежденных,