не взорвутся и в целости и сохранности спустятся на землю, то ему следует
слегка поостыть. Он перевел рычаг и сбавил скорость. Теперь справа от них
тянулась скальная гряда с разбросанными по склонам здоровенными валунами и
прямо впереди, как раз между двух таких валунов, дорога ныряла в глубокий
каньон. Въезжая в него, Ромстед сбросил скорость сначала до тридцати, а
потом и до двадцати миль. Кесслер - где бы он ни засел - теперь не видел их,
но по-прежнему мог слышать.
С обеих сторон склоны постепенно сближались и становились все круче. И
тут Ромстед увидел, то, что искал. Вдоль подножия склона с левой стороны
дороги лежало несколько огромных валунов размером с машину. Видимо, они
сползли вниз во время сильного обвала, причудливо нагромоздившись внизу. По
форме один из них вполне годился для задуманного. Дав задний ход, Ромстед
отъехал на несколько ярдов и остановился рядом с этим валуном. С этой
стороны камень почти вертикально уходил вверх, а небольшой выступ на его
поверхности должен был помочь делу. Высунувшись в окно, Ромстед посмотрел на
дверцу машины.
За шайбой и гайкой торчал еще полутора-дюймовый конец стержня с резьбой.
Придется бить по нему, двигаясь задним ходом; если двигаться вперед, то
стержень может разрезать их пополам - если его вообще удастся вырвать из
обшивки двери. Он подал машину чуть-чуть вперед, вывернул колеса и
оглянулся, чтобы определить направление удара. Подняв голову, Полетт Кармоди
смотрела на Ромстеда в каком-то оцепенении, пытаясь угадать его намерения. А
он снова включил заднюю передачу и резко двинул назад, слегка выворачивая
руль, чтобы проехаться дверцей по зазубренной, почти вертикальной
поверхности валуна.
Послышался скрежет рвущегося металла, и дверная ручка отвалилась вместе с
куском обшивки. Но колеса машины вертелись на месте, с визгом врезаясь в
землю. Видимо, он выбрал слишком крутой угол и машина зависла на валуне.
Ромстед переключил передачу, дернулся на несколько футов вперед и снова
двинулся назад.
- Господи помилуй! - промолвила Полетт Кармоди и закрыла глаза.
Ромстед старался не думать о реле взрывателя. Они с грохотом врезались в
валун; снова заскрежетал металл, и Ромстед изо всех сил надавил на
акселератор, чтобы не застрять на месте. Дверца прогнулась внутрь, на
мгновение машина замерла. И среди хаоса звуков разрываемого металла,
оглушенный визгом колес, он услышал, как молится Полетт:
- ..да святится имя Твое, да приидет царствие Твое...
Он еще раз повторил маневр, и, когда машина оторвалась от поверхности
валуна, в обшивке дверцы зиял пролом, а металлический стержень торчал в
четырех дюймах впереди Ромстеда. Он остановился и выглянул наружу.
Стержень проломил металлический лист дюймов на пять, и отверстие имело
почти такую же ширину, как и шайба, один край которой уже и так вошел в
дыру. Ромстед ухватился за стержень обеими руками, как штангист, ладонями
вверх, вжался локтями в спину сиденья и надавил. Ничего не произошло. Он
расслабился и снова надавил вверх. Раздался звук, подобный звуку рвущейся
гитарной струны, шайба проскочила в отверстие, и стержень подался вверх.
Ромстед вырвал его из внутренней обшивки дверцы, снял кольцо своей цепи и
протолкнул конец стержня между скованных рук Полетт. Конечно, стержень не
мог пройти сквозь отверстие в правой дверце: мешали шайба и гайка, все еще
остававшиеся на месте. Избавиться от них можно было лишь с помощью ножовки,