прицеп по песку, мотор аж весь раскалился. Когда мы перевалили за гребень  и
начали спускаться вниз, то заметили другой автомобиль. Он стоял на небольшой
прогалинке справа от дороги, как раз за поворотом. Деревья там расступались,
и видно было дно пересохшей речки у подножия холмов. На крыше машины, свесив
ноги на капот, сидел какой-то мужчина в белой шляпе и с биноклем, прямо  как
на скачках. Папа нажал на тормоз и остановился, а тот тип выпустил  бинокль,
повисший на ремешке у него на шее, и уставился на нас. Я попытался углядеть,
что это он там высматривает, но вокруг виднелись лишь поля да деревья.
   - Что ищете? - полюбопытствовал папа. Внутри  машины  оказался  еще  один
мужчина, и тоже в белой шляпе. Он вылез наружу и переглянулся с первым.
   - Самолеты, - отозвался тот с крыши.
   - Вправду? - удивился папа.
   - Безусловно. Мы из  противовоздушной  обороны,  -  подтвердил  второй  и
ухмыльнулся, сверкнув золотым зубом.  -  Вдруг  русским  взбредет  в  голову
полететь этой дорогой. А вы, ребята, куда путь держите?
   Папа с минуту задумчиво глядел на него.
   - В аэропорт, - доверительно сообщил он наконец. - И если встречу русский
бомбардировщик, непременно дам вам знать.
   Отыскав колею влево, мы проехали сквозь ворота из  колючей  проволоки  и,
чуть спустившись по склону  среди  деревьев,  внезапно  увидели  ферму  дяди
Сагамора.
   Тут-то мы и почувствовали эту вонь.
   Папа ударил по тормозам, и мотор заглох.
   - Милостивый Боже, - ахнул он, - это еще что?
   Зиг Фрид заскулил и  заерзал  на  заднем  сиденье.  Папа  снял  шляпу  и,
задыхаясь,  принялся  ей  обмахиваться.  Минуту-другую  спустя  вдруг  стало
полегче, и мы снова смогли дышать. Наверное, ветер, на наше счастье, подул в
другую сторону.
   - Воняет оттуда, - говорит папа. - Прямо от дома.
   - Как ты думаешь, что это сдохло? - спрашиваю я.
   Папа покачал головой:
   - Ничего не могло настолько  сдохнуть.  Мы  дружно  поглядели  на  ферму.
Справа виднелся бревенчатый сарай, а прямо перед  нами,  в  тени  большущего
дерева, стоял дом, весь серый, наверное старый-престарый, и тоже некрашеный.
Спереди торчало широкое крыльцо. Над крышей вился белый дымок из  трубы,  но
самого дяди Сагамора нигде не было видно.
   А потом до нас донесся стук молотка, и мы повернулись влево поглядеть,  в
чем дело. С той стороны под холмом  сквозь  деревья  просвечивало  озеро,  а
примерно на полпути вниз какой-то мужчина что-то строил. Ну и диковинное  же
было сооружение, сроду такого не видывал. Я так и не разобрал, что же это за
штука.
   - Это дядя Сагамор? - спросил я.
   - Чтобы Сагамор работал? На самом солнцепеке?  -  Папа  замотал  головой,
озадаченно уставившись на того чудака и штуковину, к которой он приколачивал
доски.
   С  тех  пятидесяти  ярдов,  что  нас  разделяли,  чудака  было  почти  не
разглядеть, видно только, как солнце поблескивает у него на макушке,  словно
волос там негусто.
   - Ну точно не Сагамор, - подвел итог папа. - Но вдруг он знает, где он?
   Ветерок улегся, так что вонь нас не доставала. Папа  завел  мотор,  и  мы