извлекла оттуда потертую обложку книги и паспорт Кендал Флэнаган.
   - Voila! <Вот! (фр.)> Это паспорт нашей заложницы.
   - Но на обложке не ее лицо.
   - Писатели ставят чужие фамилии на своих книгах. А чужие фотографии в них
не печатаются?
   - Regarde! <Посуди сам! (фр.)> Если бы у тебя  было  такое  лицо,  как  у
нашей заложницы, ты бы напечатал вот эту рожу на обложке своей книги?
   - Ну вот! И ты тоже! - вступила в разговор девица. - На вашем месте я  бы
ее не отпускала.
   - Я только хотел сказать, что каждому ясно...
   -  Смотрите,  а  то,  как  у  Жан-Жака,  голова  закружится.  Я  бы   вам
посоветовала приобрести альпинистское  снаряжение.  Представляю,  как  вы  в
одной связке полезете по северному склону на эту белоснежную громадину...
   - Хватит! Пора решать, что делать.
   - А что здесь решать?  Заложница  точно  не  мадемуазель  Мэннинг.  Берем
деньги и смываемся.
   - Да, но тридцать тысяч  франков...  Все  вдруг,  как  один,  возбужденно
загалдели, но Колби из этого многоголосья следил только за тем, что говорила
деваха. Фермой дядюшки Анатоля она  сыта  по  горло.  Это  что,  тот  Париж,
который ей обещали? С его дискотеками, "Мулен  руж",  Елисейскими  полями  и
шампанским? Она вот уже пятеро суток,  не  разгибая  спины,  ходит  за  этой
идиотской коровой, готовит пищу и открывает бутылки для  этой  невообразимой
бабы, страдающей несказанным аппетитом, которая к тому же  оказалась  совсем
не той, за кого ее приняли. А  кроме  того,  дядюшка  Анатоль  может  завтра
вернуться...
   Видимо сообразив, что сказала лишнее, она  неожиданно  замолкла,  но  для
Колби многое прояснилось. Получается так, как  и  задумано,  решил  он,  они
должны постараться завершить это дело сегодня ночью. Не подавая виду, что он
обратил внимание на слова девицы, Колби решительным тоном произнес:
   - Никто ничего не получит, пока я не поговорю с мадемуазель Флэнаган.
   - Вы с ней переговорите.
   - Хорошо. Верните мне ее паспорт и заберите свое письмо, оно лежит у меня
в левом кармане.
   В руку Колби вложили паспорт Флэнаган, и он сунул его в  карман  пиджака.
Кто-то залез к нему в левый карман и извлек из него письмо.
   - Каким же надо быть идиотом, чтобы написать  такое  письмо  от  руки,  -
продолжала возмущаться девица. - Вам повезло, что попался  американец,  хоть
он объяснил, как проворачиваются такие дела.
   - Пойдемте, - услышал Лоуренс мужской голос и поднялся со стула.
   Его развернули и  повели,  сначала  прямо,  а  потом  вновь  повернули  в
сторону. Колби решил, что его ведут по коридору. Когда остановились, Лоуренс
услышал, как один из бандитов вставил в замок ключ и открыл дверь.
   - Она вам подтвердит, что  с  ней  все  в  порядке,  -  сообщил  мужчина,
которого девушка назвала  Жан-Жаком.  -  Говорите  только  по-французски,  -
предупредил он.
   - Мадемуазель Флэнаган? - спросил Колби,  обращаясь  прямо  перед  собой,
где, по его мнению, должна была находиться заложница.
   - Да. А вы кто? - поинтересовалась она.  В  ее  голосе,  прозвучавшем  из
глубины комнаты, не было и намека на страх. Вопрос был  задан  по-французски
со специфическим для американцев акцентом.  Бандиты  молча  стояли  рядом  с