При появлении Колби лицо его  не  сменило  выражения  и  осталось  таким  же
бесстрастным.
   Лоуренс стремительно вошел  в  гостиницу  и  у  стойки  консьержа  увидел
Моффатта, державшего в руках телеграфные бланки. Куда он теперь  направится,
к лифтам или в  бар,  подумал  Колби  и  оглянулся.  Мартина  с  собаками  в
сопровождении швейцара и ливрейного лакея подходила к дверям гостиницы. Билл
успел подсуетиться и оказался  рядом  с  Мартиной.  Они  появились  как  раз
вовремя. Моффатт отошел от стойки консьержа и зашагал  в  сторону  бара.  Из
зала послышался голос ливрейного лакея, вызывавшего мадемуазель Лоринг.
   Бар был наполовину заполнен. Моффатт уже сидел за столиком в дальнем углу
зала и переговаривался  о  чем-то  с  официантом.  Затем  официант  ушел,  а
Моффатт, достав авторучку, склонился над телеграфными  бланками  и  принялся
неистово строчить. Колби занял место двумя столиками  ближе,  сев  лицом  ко
входу и спиной к репортеру, который, будучи увлеченным  своим  занятием,  не
обратил на него никакого внимания.
   Мартина с  торжественным  спокойствием,  словно  в  заключительной  сцене
ледового  ревю,  грациозно  вплыла  в  зал  в  сопровождении  двух  собак  и
увешанного фотокамерами  Элкинса.  Сказав  гарсону,  продолжавшему  вызывать
мадемуазель Лоринг, что она здесь, Мартина приветливо помахала рукой Колби.
   - Вот и Лоуренс. Мы опоздали, дорогой?
   Колби поднялся с места, перегнулся через собак и поцеловал ее.
   - Надя, радость моя. Как поживаешь? - спросил он.
   Официант тем  временем  делал  попытки  обойти  сбоку  их  многочисленную
компанию, а ливрейный лакей замер неподалеку, вытянув вперед руку с  листком
бумаги. Колби взял записку, дал лакею на чай и глянул в нее.
   - От Стиллмана, - тут же сообщил он. - Он сейчас в Лондоне. После обеда я
сам ему позвоню. Это по поводу мисс Мэннинг. Ну так что закажем?  Ну  а  ты,
крошка Билл, как поживаешь?
   Они сели за  столик,  Мартина  напротив  Колби,  лицом  к  Моффатту.  Она
попросила для себя  виски  и  вынула  сигарету.  Щелкнув  зажигалкой,  Колби
протянул ее Мартине.
   - Париж - это музей под открытым небом, - восторженно произнесла она. - Я
здесь столько перевидала памятников, что ощущаю себя смотрительницей  Форест
Лауна.
   - А ты все фотографируешь красоток? - спросил Колби Элкинса.
   - Как обычно, - пожал тот плечами. -  Они  вечное  чудо  Парижа.  Обаяние
молодости, чистоты, блеска глаз...
   - Кобель  есть  кобель!  -  со  смехом  воскликнула  Мартина  и  легонько
потрепала одну из собак за уши. - Я хотела с  ним  сняться,  а  этот  глупец
задумал флиртовать с какой-то таксой. Ну ладно.  Поговорим  лучше  о  водных
лыжах!
   - Сегодня днем... - начал было Колби, но Мартина прервала его:
   - Прости, умираю как хочу услышать эту историю о Мэннинг.
   Колби обвел взглядом зал и заговорил тише, но не настолько, чтобы его  не
слышали через два столика.
   - Мы все о ней знаем, дорогая. Это история, от которой мурашки  бегут  по
коже.
   Мартина, под столиком отыскав ногой ступню  Колби,  слегка  наступила  на
носок его ботинка:
   Моффатт начал прислушиваться! Затем она  сняла  очки  и,  широко  раскрыв