- Я никогда не выступал за Национальную лигу.
- Ну так вот. Их родители умерли, и Лью заботился о девочке с тех пор,
как ей исполнилось шестнадцать. Джери ходила в государственную школу в
Сан-Диего, но потом бросила учебу и стала болтаться с компанией непутевых
подростков в Дель-Мар. Она была влюблена в море и конечно же ожидала, что
путешествие будет полным отпадом - или как там они выражались тогда, - и
поэтому с радостью поехала с нами.
Все шло отлично, пока где-то в тысяче миль от Гонолулу мы не попали в
самую настоящую переделку. Шторм не шторм, но ветер постоянно усиливался, и
не успели мы опомниться, как стало ясно, что у нас слишком много парусов, а
спускать их слишком поздно. Нас закружило, завалило набок, мачта с парусами
полетела за борт, а шлюп зачерпнул столько воды, что затопило весь трюм. Но
самое ужасное было то, что Стив в какой-то момент потерял равновесие и его
сильно швырнуло через всю палубу. Он налетел на что-то прямо солнечным
сплетением. Он страдал от адской боли и еле двигался. Радио испортилось, и
мы не могли вызвать подмогу, а вдвоем с Джери нам было не справиться со всем
этим хаосом на борту. Мы устроили Стива как можно удобней, дали ему
обезболивающих таблеток из аптечки, но сами оказались совершенно
беспомощными.
К счастью, мы находились вблизи пароходной линии Лос-Анджелес - Гонолулу
и на исходе того же дня заметили на горизонте корабль. Мы несколько раз
выстрелили сигнальными ракетами, но нас то ли не заметили, то ли не обратили
внимания - в общем, корабль ушел. На закате солнца умер Стив. Когда мне
порой снится эта страшная ночь, я до сих пор просыпаюсь в холодном поту. Мы
с Джери думали, что никогда больше не увидим рассвет, но мы были в таком
состоянии, что нам уже было все равно. А с наступлением утра показался еще
один корабль. Мы выпустили остаток наших сигнальных ракет, нам оставалось
только молиться. И тут корабль изменил курс и приблизился к нам. Это был
"Фэрайл".
Ваш отец выслал за нами шлюпку. Когда мы прибыли в Гонолулу, Стиву
сделали вскрытие, и врачи объяснили, что мой муж умер от внутреннего
кровотечения из-за разрыва селезенки. Тогда я решила, что до конца жизни не
ступлю на палубу корабля. Вернувшись домой и немного оправившись от этого
ужасного приключения, я написала благодарственное письмо вашему отцу и всей
команде, а также в пароходную компанию, превознося морские таланты капитана
Ромстеда и ту королевскую обходительность, с которой с нами обращались,
когда подобрали в открытом море.
Этим могло бы все и закончиться, если бы год спустя я не отправилась в
Сан-Франциско за покупками и, выходя из "Парижа", не столкнулась с ним нос к
носу. Он пригласил меня выпить. Через три дня "Фэрайл" снова вышел в
плавание, а я вернулась в гостиницу и рухнула без сил; по-моему, пока я
спала, часовая стрелка дважды обошла циферблат. Ваш отец был потрясающим и
необыкновенно обаятельным мужчиной, и к тому же умел обращаться с женщинами,
о чем вы, вероятно, наслышаны.
Когда он вернулся из этого плавания, я уже ждала его в Сан-Франциско,
потом полетела самолетом в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с ним там, а
потом в Гонолулу. В следующее плавание я отправилась с ним вместе - в
Гонконг, Коби и Манилу. Может, вам известно, что на "Фэрайле" имелись каюты
для двадцати пассажиров. В течение следующих трех лет я еще несколько раз
плавала с ним на Восток, а когда Гуннар вышел в отставку, то поселился здесь