Сидя на краешке кресла, Моралес смотрел на меня с разнесчастным видом. Он
готов был стоять на своем. Пальцем я показал ему на крупномасштабную карту,
висящую на стене кабинета.
- Мистер Моралес, покажите, пожалуйста, на карте, где находится эта ваша
Пунта Фелипе.
Горя желанием помочь, мексиканец резво вскочил и устремился к карте,
внимательно изучил ее, прищелкнул языком и покачал головой.
- Не знаю, - сказал он в растерянности. - На этой карте слишком много
названий. Я не могу найти свою деревню.
- Если она рядом с Сан-Франциско, то это не составляет труда. На карте
представлены населенные пункты с числом жителей более ста человек. Все
города и деревни штата Калифорния.
Мексиканец покачал головой, в мозгу его, очевидно, шла гигантская работа.
Наконец он торжествующе улыбнулся.
- Калифорния? Соединенные Штаты? Но я вовсе не оттуда, сеньор! Моя
деревня находится в Нижней Калифорнии, в Мексике!
Не будь так жарко, мне бы потребовалось гораздо меньше времени, чтобы
понять, в чем дело. Я встал и тоже подошел к карте. Разумеется! Внизу, где
на карте в океан вдавался небольшой полуостров, на территории Мексики был
обозначен местный Сан-Франциско. Я ткнул в него пальцем и обратился к
Моралесу.
- Вот. Это здесь, мистер Моралес.
Он готов был броситься ко мне с объятиями.
Мы вернулись каждый на свое место, я продолжил расспросы.
- А ваша деревня далеко отсюда, более четырехсот километров. И вы
проделали всю эту дорогу только затем, чтобы увидеться со мной?
- Си, сеньор, чтобы увидеться с вами. И чтобы вы нашли мою Хуаниту.
Этот тип излучал простодушие и искренность.
- Кто вам сообщил мое имя?
- Я прочитал в газете. Хуанита мне всегда высылала американские газеты.
Там о вас много написано, я читал. Вы считаетесь первоклассным специалистом.
- Неужели вы не могли написать обо всем в письме?
- В письме? Я прошу такого первоклассного детектива, как вы, узнать, что
случилось с моей Хуанитой, и делать это по почте? О нет, сеньор! И вот я
пришел сюда. Увидел вас и говорю с вами. Такие вещи в письме не напишешь,
это невозможно.
Переварив эти рассуждения, я указал мексиканцу на деньги.
- Думаю, в Пунта Фелипе немного найдется людей, которые в состоянии
собрать столько денег.
- Си, вы правы. Чтобы собрать такие деньги, пришлось залезть в долги. Это
не имеет значения, лишь бы все было хорошо с моей Хуанитой. Я, Рамон Эстебан
Моралес, человек чести, и свои долги всегда плачу. И не жалуюсь.
Можно было только догадываться, кто ему дал в долг сто американских
долларов. Впрочем, это меня не касалось. По крайней мере в данный момент.
- Расскажите мне о Хуаните.
- Ах, Хуанита! - сказал Моралес, качая головой и улыбаясь. - У меня три
дочери, сеньор. Две из них обычные крестьянки. Они много работают, уважают
родителей и слушаются отца.
- А третья? Хуанита? Не слушается? Старик вздохнул.
- Не слушается. Ее сестры - милые девушки, хорошенькие. А Хуанита... Она